подходил для одного безбилетника. Я залез туда. Василий Нагибин и студентки расселись. Вошла женщина средних лет – тот самый четвертый пассажир.
– Простите, – сказал Василий Нагибин. – Не пугайтесь, пожалуйста, это наш друг, ему надо в Петербург, и мы везем его зайцем.
Женщина подняла на меня взгляд. Мы пару секунд смотрели друг на друга. Я попробовал дружелюбно улыбнуться:
– С девушкой расстался.
– Хорошо, – сказала женщина, кивнула и стала смотреть в окно. Скоро поезд тронулся, зашла проводница, проверила у них билеты, а я все лежал на верхней полке, в этом тесном закутке. Женщина не сдала меня, проводница вышла. Я тихонько посмеивался, тихонько поскуливал. Потом мы пошли пить пиво в тамбур, а потом Василий Нагибин сказал мне лечь на постель, поскольку я – гость в его купе.
Сам он залез в этот закуточек и вырубился там.
Я добрался до Петербурга и остановился у Валерия Айрапетяна и его семьи. Он был начинающим писателем и состоявшимся массажистом, а теперь он мне кажется создателем всего мира, каким я его познаю и вижу. Через два дня можно было приступать к работе.
Рано утром я был на железнодорожной станции «Удельная». Денег у меня почти не было, поэтому я пошел не через кассы, а выждал, когда охранник отойдет к другому концу платформы, и перелез через забор. Так я доехал до станции «Зеленогорск», потом нашел нужный автобус и заплатил за проезд последние монеты. Я проехал по красивому и маленькому, как будто курортному, городку, и все воспринималось приятноболезненно, от ранней весны и почек на деревьях, все было выпукло: каждый предмет, дерево, автомобиль, дом или светофор – все проникало в меня после трехдневной пьянки и расставания с девчонкой, все было настоящим и физически ощутимым, с меня снова содрали кожу. Я вышел на нужной остановке, где уже ждал автомобиль моего будущего прораба, небольшая синяя машинка «Сузуки».
– Привет, я Женя, – сказал я небольшому мужичку за сорок. Он пожал мне руку и сказал, немного заикаясь:
– П-привет. И я Женя.
Мы поехали вдоль коттеджных поселков, пока не заехали на участок, где мне предстояло работать. Это был ухоженный квадрат земли, соток сорок, небольшой дом стоял в глубине, рядом были вагончики для рабочих. Я вылез из машины и увидел своего друга, писателя Марата Басырова. Он в это время нарезал арматуру болгаркой.
– Синок, тащи мешок! – заорал Марат и подошел обнять меня.
До этого я видел Марата всего один раз, но уже считал своим близким другом – мы очень много переписывались по ай-си-кью. В Петербурге жили он и еще один писатель, Кирилл Рябов по прозвищу Сжигатель трупов. С ними у нас образовался кружок (еще в него был вхож Валера Айрапетян, который, собственно, всех нас перезнакомил, но тогда он еще только начинал писать прозу, и мы не знали, раскроется ли его талант) под условным названием «Мужики не лижут».
Благодаря кружку я знал рассказы и повести Марата и Сжигателя, как будто это были мои собственные.
– Ну и как ты провел эти дни? Бухал? – спросил Марат.
– Все пропил, отец. Почти до копейки.
Сам Марат в это