последнего вздоха?
– Вы не чеченец, вы русский, – ответил Тимур.
– Русский, – согласился Гуров. – И не вижу в этом ничего плохого.
Бояринов и Гуров сели в «Пежо», проехали два квартала, свернули в переулок, сыщик припарковался, выключил мотор, вынул из кармана полученный от Тимура лист и перекрестился.
– Вы, Лев Иванович, нарушаете все существующие законы, – пробормотал адвокат, пытаясь развернуть листок, который держал Гуров.
– Извините, Иван Максимович, нарушить все я бы не сумел, законов очень много, жизни не хватит.
Он не разворачивал листок, не торопясь закурил, приспустил стекло, только затем развернул бумагу, просмотрел, передал адвокату.
– «Я ничего не знал. – Бояринов не обладал выдержкой и читал вслух. – Мне дали сумку, сказали, что в ней деньги для борьбы с неверными, посадили в автобус, велели сойти на площади Восстания, сумку оставить под задним сиденьем, ее заберут. Кто заберет, не знаю, со мной говорил русский. Человек нестарый, среднего роста, голова бритая, на руке выколот якорь. В первый день после ареста в камере какой-то русский, похож на бомжа, мне шепнул: если я распущу язык, семью вырежут. Отца, мать, деда и сестер назвал по именам. Бомжа скоро увели, больше я его не видел».
– Значит, мы правы, – произнес задумчиво адвокат. – Только вряд ли нам такая информация поможет. Все доказано, закреплено, такую записку никто не признает как вновь открывшиеся обстоятельства.
Гуров забрал у адвоката листок, положил в карман.
– Жизнь покажет, Иван Максимович. – Он тронул машину, взглянул в зеркало заднего вида, усмехнулся. – Сейчас я вас отвезу домой и пропаду на неизвестный срок.
– Лев Иванович, чуть не забыл вам сказать, – оживился адвокат, – а холодильник переставили из гостиной в кухню.
– С чем и поздравляю, вот видите, Иван Максимович, а вы не верите в нечистую силу.
Мария позвонила, сказала, что задерживается на съемках – менеджер разорился, директор ищет деньги, осталось всего два съемочных дня, группа в сборе, но работа стоит.
– При такой жизни, – сказала актриса, – начинается ностальгия по застойным временам.
– Плюнь на все и возвращайся, – сердито посоветовал Гуров. – Я тут деньги вовсю зарабатываю, скоро полетим на Канары.
– Я на что угодно могу наплевать, но на друзей не научилась. Я в кадре в помещение вошла, но не вышла. Из-за моей фанаберии люди должны другую актрису искать и всю сцену переснимать?
– Да нет, конечно, – Гуров немного сник. – Да и в отношении Канарских островов я слегка поторопился. У меня тут еще поле не пахано.
– Крепись и паши, подождем с Канарами. – Мария старалась говорить бодро, но Гуров чувствовал, настроение у нее отвратительное.
– Спасибо, что позвонила. Целую. – Гуров получил ответный поцелуй, положил трубку, прошел из спальни в гостиную, где собралась вся опергруппа.
Нестеренко, Котов и Василий Иванович Светлов разместились на диване, пили чай. Станислав, изображая Гурова, прохаживался