жить здесь, и наше существование не раскрыто, у нас есть предназначение. Но, как и опасался Айм, новые Милоа начали появляться все дальше от гор Триниана. Для него это был сигнал тревоги, для меня – сигнал к действиям.
– А что, если судьба, в которую мы по умолчанию верим, просто дает нам знак, что пора что-то предпринимать? – спросила я у владыки Триниана, посетив его перед своим отъездом в школу Баджера.
Айм усмехнулся моему вопросу. Грустно усмехнулся.
– А что предпринимать? Если появятся идеи, поделись, будь так добра. Я готов идти на риск, но этот риск должен быть оправдан.
Я была согласна. Собрав свои скромные пожитки и с тоской вспоминая о той куче вещей, которая летела со мной в самолете до моего исчезновения, я распрощалась со своей «пещерной комнатой» и с каким-то особым удовольствием покинула Вегард, идя к шумящим лесам Антов.
«Быть мне теперь муравьишкой», – с иронией думала я, удивляясь, как английское слово могло означать неуязвимого разведчика на языке горцев.
Глава 4. Друг с Земли
Встретили меня приветливо. Элиза провела меня в новую комнату, где мне предстояло жить еще с тремя ученицами.
«Чем не студенческая жизнь?» – подумала я, глядя на большое помещение с четырьмя весьма уютными на вид кроватями.
Но именно с этого дня у меня началась тяжелая депрессия. После пережитых стрессов и новых впечатлений я очутилась, наконец, в спокойной обстановке. Жизнь вошла в размеренное русло. Более того, весь наш день был подчинен строгому расписанию. И тут-то меня начало колотить. Тренировки и занятия очень нравились, но я чувствовала ужасное одиночество. Некому писать письма, некому хвастаться своими успехами. Что с моими родителями? Узнали ли они о моем исчезновении или, может быть, в этих мирах время несоизмеримо, и год здесь может равняться минуте на Земле, или, наоборот, столетию? Настоящих друзей тоже не было, вернее, они просто не успели появиться. Кто первый из Милоа попытался понять и поддержать меня? Айм? Но это его обязанность, его долг как землянина и правителя Триниана. Шмидт? Но он был среди тринианцев как рыба в воде – вечно веселый и готовый без конца сыпать остроумными шутками, раздаривая окружающим свои жизнерадостные улыбки.
Я же была потеряна. Все образы растворились, защитные стены, выстроенные психикой, рухнули. О, ничто так не губит вдохновения и душевного запала, как рутинная жизнь! Эбери красив, но, чтобы выжить в нем, чтобы предаваться единению с природой, как этого хотелось мне, сначала нужно было научиться выживать в этом непростом, местами первобытном мире.
Я прошла все стадии душевных мучений, которые только могла испытать. Ожесточение на окружающих меня людей, раздражение на установленные в школе порядки, обида на несправедливость судьбы и отсутствие кого-либо, способного меня понять. И конечно же, страх. Страх произвести плохое впечатление, выражавшийся в боязни показать себя на тренировках и в общении с другими студентами, страх перед учителями