и бросили на дно Великого озера Тáйдушо. Богам приходилось поддерживать к-крупицу жизни в Шахнаэ, чтобы за ночью всегда приходил день. Но теперь…
Ведуница замолчала.
– И что теперь? – спросил Снорре.
На секунды воцарилась тишина.
– Вам не остановить великое возрождение, ВОООООЛХВ! – повысила сиплый голос Квельма, кривляясь. Она сделала удивлённое лицо, передразнивая Снорре. – И ч-ч-что теперь?! Думал, я не знаю, кто ТЫЫЫ?
Предметы в комнате завибрировали. Некоторые начали подниматься вверх, плавно переворачиваясь в воздухе, будто ил со дна реки, потревоженный проплывшим мимо налимом. Волхв встал. Он чувствовал колебание магии. Тёплые волны мягко обдавали лицо. «Она сильна, – подумал Снорре. – Пора». Он начал поспешно начитывать про себя заклинание для мощного броска заморозкой. Краем глаза он заметил, как Яробуд вытирает кровь, текущую из носа. Глаза его слезились, но он четко исполнял указание Снорре, держаться до последнего, хотя волхв уже давно почувствовал, что тот почти полностью потерял контроль, поддавшись страху. Что сейчас творилось у него в голове? Тело Яробуда подрагивало. А что слева? – Ратко и Драган стояли как вкопанные. «Ещё немного времени…Ещё есть немного…», – думал чародей.
– Квельма, – открыто заговорил Снорре. – Скажи, кому ты помогаешь? В чём твоя служба?
Дом начало потрясывать. Вдруг все заметили, как свет в окнах померк окончательно, а потом за окнами всё стало наполняться красно-зелёной жижей, будто дом погружался в кровавое болото. В некоторых местах жижа струйками сочилась из щелей, затекая в дом, стекая по стенам и окнам, в других мелкими фонтанами била прямо в дом, на пол, на стол, на людей.
Ведьма стояла молча и улыбалась.
Снорре быстро развернулся к товарищам и коротко бросил фразу.
– Спокойно! Это иллюзия. Стоим! – и вдруг закричал, – КОМУ ТЫ СЛУЖИШЬ, Квельма?
Неожиданно всё прекратилось. Законы притяжения вновь обрели земную реальность, а подвисшая в воздухе посуда со звяканьем упала на поверхность стола. Ведуница медленно наклонилась вперёд, опираясь руками о стол.
– Я в-в-вижу ты знаешь наш Закон. Я скажу т-т-тебе, но за это я сож-ж-жру твою кожу с луч-ч-чком.
Она перегнулась через стол так, что почти касалась дубовой поверхности еле спрятанными в драный сарафан морщинистыми грудями. Послышался хруст, и, разрывая сарафан, из горба старухи вырвались ещё две сухие, но жилистые и удивительно длинные руки. Они медленно выросли, покачиваясь над её головой, вздрогнули, как будто просыпаясь, а потом со стуком опустились вниз на стол. Миски и стаканы звякнули, чуть подпрыгнув. Железные когти рук впились в доски, оставив там глубокие борозды.
Старуха медленно поднимала голову, чтобы взглянуть на них исподлобья взглядом, в котором была замешана свирепость и угроза.
– Мы служим ради возрождения власти Творцов. Мы вернём этому миру Великий Первоисток. Мы под-д-д-арим всем