ьше всегда спал раздетый, сейчас невозможно. Вне зависимости от температуры в помещении сильно потею ночью, такая вот напасть.
Надо идти. Каждый шаг даётся с трудом, кое-как одолел метра три приставными шагами, споткнулся и остановился. Сколько времени это происходит, не знаю. Когда выхожу, наконец, из туалета, остатки сна уже где-то далеко и не со мной. И так каждый день, каждую ночь.
У меня болезнь Паркинсона. Лет десять уже. Дрянная вещь, скажу я вам. Но удаётся как-то жить, жить полноценной жизнью, работать, и много ещё чего делать интересного. Потому показалось важным поделиться своим опытом, возможно, уникальным, может, и нет. В любом случае, надеюсь, кому-то это поможет сохранить бодрость духа, семью, и, вполне вероятно, саму жизнь. Надеюсь справиться с этой задачей, тем более в течение всех этих лет делал короткие записи о своем состоянии, пытаясь уловить системные изменения, чтобы проинформировать лечащего врача.
Октябрь 2010 года. Начало
Все началось в октябре 2010 года, мне было пятьдесят лет. Ирина, моя супруга, заметила, что я подволакиваю правую ногу. Точнее, первой на это обратила внимание ее мама, Елена Борисовна, очень наблюдательный человек. Она сказала об этом Ирине, та сказала мне. Так у нас принято. Были ещё какие-то поводы, точно не помню.
И я пошёл к неврологу, в клинику, где работает эндоскопистом мой брат Дима. Врач внимательно посмотрела меня, встревожилась. В этот день в клинике принимал сторонний профессор-невролог, большой авторитет, как мне объяснили. Его тоже пригласили посмотреть меня. Профессор, хорошо одетый стройный мужчина примерно моих лет, после осмотра пригласил для разговора мою супругу, мы приехали вместе. Ирина приехала по своим проблемам, но их решение ей пришлось отложить на потом (не первый и, увы, не последний раз). И вот нам оглашают вердикт. С большой долей вероятности, у меня болезнь Паркинсона. Почему речь идёт о вероятности, а не о диагнозе, – нужны дополнительные обследования.
Далее профессор сказал буквально следующее:
– Я могу выписать вам лекарства, которые снимут симптомы, легко. Но дальше будет только хуже. Рекомендую похудеть на 10 кг, вести здоровый образ жизни и не париться по этому поводу.
Что именно будет хуже, осталось для меня загадкой до сих пор, почему-то об этом говорилось, как о заветной военной тайне. Запомним этот тезис, вернёмся к нему позже.
А я и не стал париться. Худеть на 10 кг не собирался, во мне было тогда, как и сейчас, примерно 100 кг. Ирина иногда называет меня ласково – Центнер. Образ жизни вел вполне себе здоровый, хоть и без фанатизма.
По дороге домой Ириночка плакала, женским чутьем понимая, видимо, что ее ждёт. Я верил, что мой предварительный диагноз – это ошибка, и напористо ее успокаивал. В те же дни мы сделали МРТ, провели ещё какие-то исследования, но все они ситуацию не прояснили.
Что я знал про Паркинсон к этому моменту? Только то, что болезнью Паркинсона болен Мохаммед Али, великий боксёр, легендарный чемпион, лучший из лучших боксеров всех времён и народов. И что при этой болезни трясутся руки. Али периодически показывали по телевизору: выглядел он не блестяще, но и не катастрофически. Тремор у него, если и был, то не бросался в глаза. Обращала на себя внимание, скорее, странная мимика лица. Вот, собственно, и все познания по поводу данной болезни. Поначалу я сильно не встревожился, предпочитая решать проблемы по мере их поступления.
Проблемы не заставили себя долго ждать. Можно было бы радостно хохотать по этому поводу (пример Али перед глазами, похудение на десять килограмм и т. п.), но к Новому году, а прошло чуть больше двух месяцев, все существенно изменилось в худшую сторону. Я это хорошо помню, поскольку на праздник к нам приехали гости – мама, брат с семьей, все они были шокированы моим видом, да и я сам тоже. Лицо стало похоже на застывшую маску, мимика, если и была, то какая-то жутковатая. Походка, как у зомби в фильмах ужасов, движения руками и телом медленные и несуразные. Жутковатое зрелище. Правая рука отказывалась слушаться, писать не мог совсем, брился и чистил зубы левой рукой. Здоровый образ жизни ни хрена не помог, видимо, все из-за того, что не выполнил рекомендацию по похудению. Шутка!
Примерно в это же время было посещение ещё одного замечательного лечебного учреждения, куда меня активно направлял Александр Алексеевич Кокорин, профессор философии, мой старший товарищ, к глубочайшему сожалению, покинувший нас преждевременно.
– Это американская клиника, – говорил он. Там люди работают с американским менталитетом, там совершенно другой подход. Из уважения к нему я решил отработать и этот вариант, хотя к тому времени уже был план поехать на обследование в Израиль, и этот план активно прорабатывался.
Приехал в клинику, перед приемом медсестра промеряла давление. С доктором побеседовали за жизнь минут десять, прозвучало предложение обследоваться в Германии за шесть тысяч евро, после чего я откланялся. Через пару дней был звонок от врача по поводу моего решения насчет поездки в Германию. Я попросил прислать мне развёрнутое предложение по обследованию, с расшифровкой того, что же входит в предложенную сумму. Решить эту задачу ребятам с американским менталитетом