все упреки и причитания весьма откровенно заявил: "Да, кто тебе поверит? Ты здесь вообще иностранка. Будешь много рыпаться, по миру пущу или вообще депортирую домой к маме с папой".
Ну, сестра моя, конечно, сразу же в слёзы. И тут, вдруг, до неё дошло, что она в этой Америке проклятущей, одна-одинёшенька, поплакаться, и то некому. Вот, и давай она звонить домой почти забытым родственникам, мол, одна, я тут, как перст, присылайте сестру, и жилетку побольше, плакаться буду.
Ну, а что я? Документы она мне выправила, визу оформила. Собрала я свой нехитрый скарб, попрощалась с отцом и матерью, и отправилась в далёкую Америку, сестру из беды вызволять.
А сестра, через столько лет, меня и не узнала. Стоит, ждёт. Я к ней подбегаю, обнимаю, а она мне по-английски:
– Мисс, вы ошиблись, я сестру жду.
Ну, и смеху было! Катька-то с годами, всё больше на мать походить стала, а я на бабку Аксинью, мать отца. Говорят, и характером в неё пошла… коня на скаку? Да, раз плюнуть!
В отличие от сестры, роста я не высокого, хотя и тоньше в разы, да, и шевелюра у меня не светлая, а каштановая с рыжиной. Цвет глаз, и тот у нас разный: У неё зелёный, а у меня отцовский синий.
Вот, стоим мы рядом друг с другом, а у нас ни одной общей черты, будто и не сёстры вовсе.
Ну, Катерина быстро опомнилась, вспомнила, какой я была десять лет назад, признала. А, как признала, так слёзы буйным потоком и полились. Рассказала, как муженёк над ней все эти годы измывался, про его измены, и про то, как приходится терпеть всё это из страха остаться на улице. Единственное, на что она смогла решиться, это, в знак протеста, временно переехать в отель, а вдруг Говард заскучает, и осознает свою ошибку.
Как же, держи карман шире.
Я её, конечно, утешала, как могла, а сама при этом думала, как бы я поступила на её месте. И решение пришло само собой. Катюха, долго сопротивлялась, но от шанса отомстить отказаться не могла.
Мы, конечно, очень сильно рисковали, но попробовать всё же было нужно.
И вот, я, выведав с помощью сестры, где будет обедать неверный родственник, во всеоружии отправилась туда же.
Его, я узнала сразу же. О, единожды увидев подобные уши, их уже ничем из памяти не вытравишь.
Он был не один. Его спутницей была невысокая девица, с платиновыми «а ля Монро» волосами. Симпатичная, но, скажу вам честно, против меня у неё не было никаких шансов. Славянская кровь – не водица.
Я села за столик напротив и заказала мартини. Я заметила, каким заинтересованным взглядом неверный зятек окинул меня с головы до ног. О, да, это была игра по моим правилам. В универе я на спор и не такое творила.
Поймав очередной его взгляд, я, ослепительно улыбнувшись, салютовала ему бокалом.
Вы бы его видели. Говард засмущался, сбился с речи, начал заикаться, демонстрируя недоуменно следящей за ним спутнице, как, сначала его лицо, затем уши и шея стали пунцовыми. Он стал прятать от неё глаза.
Воспользовавшись моментом, я подозвала официанта, и попросила поставить от моего имени перед Говардом бокал с шампанским,