Никлайса Рооза, анатома. – Трюд замотала головой, но в ее глазах Эда увидела признание. – При чем тут Рооз?
Ответить Трюд не успела, потому что налетел ветер.
Вздрогнула каждая ветвь на каждом дереве. Смолкли все птицы в птичнике. Все замерло. Отпустив Трюд, Эда выступила из ниши.
В городе палили пушки. Щелкали, как каштаны на огне, мушкеты. За спиной у Эды замерла у колодца Трюд.
– Что это? – спросила она.
Эда вздохнула, чувствуя, как стучит кровь. В пальцах и ладонях звенело. Давно она не ощущала этого в своем теле. Впервые за многие годы в ней воспламенился сиден.
Что-то близилось. То, что продвинулось так далеко, должно было прорвать береговую оборону. Или уничтожить ее.
Вспышка, подобная солнцу, прорвала облака, опалила жаром глаза и губы, и над внешней стеной дворца пронесся змей. Он сжег лучников и мушкетеров, в щепки разбил ряд катапульт. Трюд осела на землю.
Эда по одному только размеру узнала его. Высший западник. Чудовище от клыков до плети хвоста, ощетинившейся смертоносными шипами. Покрытое боевыми шрамами брюхо было бурым, как ржавчина, а остальная туша черна, как смола. Выпущенные со сторожевых башен стрелы скользили по его чешуе.
Стрелы были бессильны. И мушкеты. Это ведь не просто один из змеев, даже не просто высший западник. Этого создания не видел на своем веку никто из ныне живущих, но имя его Эда знала.
Фиридел.
Он, называвший себя правым крылом Безымянного. Фиридел, вскормивший и возглавивший драконье воинство, чтобы в Горе Веков поставить на колени род человеческий.
Он проснулся.
Зверь кружил над Аскалонским дворцом, его тень ложилась на сады и лужайки. Эде стало дурно, кровь у нее горела: запах чудовища воспламенил сиден в ее жилах.
Длинный лук, спрятанный в ее комнате, был недоступен. Годы без событий притупили ее бдительность.
Фиридел опустился на Невидимую башню. Его хвост обвил стены змеиными витками, а когти нашли опору на шпиле. Посыпавшаяся вниз черепица заставила разбежаться стоявших внизу.
Голову его венчали два беспощадных рога. Глаза пылали из темноты колодцами магмы.
– Королева Сабран.
Небо отозвалось на его голос. Должно быть, эти слова услышала половина Аскалона.
– Семя Защитницы. – С башни посыпались новые осколки камня. Стрелы отскакивали от его брони. – Выходи, предстань пред своим древним врагом или смотри, как будет гореть твой город.
Сабран не ответит на этот вызов. Кто-нибудь ее удержит. Совет Добродетелей вышлет представителя для переговоров.
Фиридел оскалил блестевшие металлом зубы. Эде не был виден верхний балкон высокой Алебастровой башни, но ее обострившийся слух различил второй голос.
– Я здесь, чудовище.
Эда похолодела.
Дура! Круглая дура! Показавшись, Сабран подписала себе смертный приговор.
Из всех окон звенели крики. Слуги и придворные высовывались наружу, чтобы увидеть обосновавшееся среди них зло. Другие беспорядочной толпой бежали из дворцовых ворот. Эда