почему вы пожалели меня? – этот вопрос давно мучал Астарота и несмотря на всё стеснение своего положения, он всё же решился задать его. Коллеги не скрывали своего неодобрения, тайно, конечно. Но они шептались за его спиной и обсуждали все возможные варианты исхода.
– Потому что я достиг того уровня, когда могу делать всё, что угодно. Я играл по правилам, а потом создал свои. Ясно?
Они больше никогда не говорили об этом, Астарот больше не позволял себе таких слабостей. Да и не было шанса, поскольку Люци отвёл его как можно дальше от кровавой части работы. Вокруг достаточно людей без совести, ни к чему ломать фарфоровую вазу, чугунной сковороды из неё всё равно не сделать. А Люци знал, что применение есть каждой вещи.
– Асмодей, – парень продолжал тихую мелодию, внимательно всматриваясь в черные глаза собеседника. – Ты никогда не хотел жить по-другому?
– В смысле? Хочешь поговорить о честном труде?
– Нет, – парень улыбнулся и его пухлые губы наконец стали человеческого объема, хоть и ненадолго. – Ты никогда не хотел семью? Жениться там, детей родить?
– Ха, – Асмодей погладил бороду. – Ты ещё мальчишка.
Астарот обиженно уткнулся лицом в пол. Несмотря на столько лет совместной работы, к нему относились по-отечески, но никто не принимал его всерьез. Была ли причина в том, как он появился здесь, или в том, что ему не доверяют серьёзного дела? Следить за девчонкой совсем не подвиг.
– Ты не дуйся, я не со зла. – Асмодей уперся руками в колени с доброй улыбкой. – Во мне говорит зависть.
– Что? – Астарот отложил гитару и съёжился под стоны снизу.
– Да-да, мы все тебе завидуем.
– Из-за Люци?
– Из-за молодости, – он смял рукой банку и засмотрелся на свою ладонь. – Когда ты наряжаешь ёлку, ты ждёшь Нового Года.
– Асмодей!
В зал вбежал низенький человек и сумбурно произнёс несколько предложений. Асмодей бросил мысль на полуслове и вышел во двор, оставив молодого человека в раздумьях.
Поднявшись по резной лестнице, Астарот задержался у комнаты Ани. За стеной было тихо, два охранника снаружи шутя отдали честь. Постучав костяшками пальцев, он открыл тяжелую дверь и остолбенел от увиденного. На кресле возле кровати сидела Мамона. Это была женщина 45 лет, тучная, но ухоженная. Все уважали её точный ум, поэтому к её появлению возле пленницы Астарот не был готов.
– Здравствуйте, – он одёрнул жилет как школьник и нехотя встал прямо. – Не думал, что вы…
– Конечно нет! Оставим её одну как барыню, пусть творит, что хочет, – женщина ехидно посмотрела на девушку, недовольно мучившую наручники. – Мы тут не в куклы играем, как бы. На кону большие барыши и это наш способ получить их, – рельефный пистолет с гравировкой «CARPE DIEM» был подарен ей Люци после очередного подъема их финансового положения. – А ты что тут делаешь, а? Пришел пригласить ее на обед?
– Ну что вы! – Астарот обиженно надул губы, зная, что Мамона испытывала к нему материнскую слабость