на моей жилплощади!
– Мамочка, тише, тебе нельзя волноваться, – обратился Пётр к разозлившейся матери. – Я же предлагал сиделку, ты отказалась…
– Что? Сиделку? На черта мне какая-то там посторонняя женщина, когда у меня есть родные люди? Зачем платить кому-то, жить нужно экономно! Впредь я буду вести список необходимых покупок. Я же тебя учила, Пётр, вести домашнюю бухгалтерию! Всю квартиру захламили бесполезными безделушками, вынести всё на помойку, а что-то продать! Все денежные поступления мне на хранение! Не нравится? Вот Бог, а вот порог!
Дарья показала на дверь, развернулась и медленным шагом потопала в комнату.
– Что это? – Авдотья пустила скупую слезу от обиды. – Что это такое творится, Петя?
– Ну что ты, Дунюшка моя, – приобнял Пётр Ильич расстроившуюся жену. – Всё ж лучше будет. Мама права, ты у нас больно растратная.
– Сторону мамочки принял? – разозлилась Кузьминична и оттолкнула мужа. – Ну, мы ещё посмотрим.
Дарья Фёдоровна действительно была очень экономная и рассудительная. Вести списки покупок и домашнюю бухгалтерию она научилась у собственной матери. Одежда покупалась только по острой необходимости. Женщина не понимала, зачем покупать вторую пару обуви, если первая ещё не сносилась. Праздничные наряды носились только в значимые дни. Продуктами закупались каждую неделю.
Женщина жила по принципу «кто не работает, тот не ест».
– Ох, горюшко-то какое, – причитала Авдотья, сидя за столом в кухне. – Что ж теперь делать, Костенька? Изведёт она меня, ей-богу, изведёт…
Неожиданно в кухню вошла Дарья Фёдоровна.
– Что сидим? Нужно купить продуктов. Холодильник совсем пустой, – строгим голосом отчеканила старушка. – Константин, отнеси, пожалуйста, мои чемоданы в мою комнату.
– Это куда? – удивился мужчина, уставившись на бабушку.
– В комнату родителей, – уточнила Дарья, бросив взгляд на невестку. – Мне нужен простор и больше воздуха. А вы с Петечкой займёте комнату поменьше. И да, Авдотья, мне необходим свежий куриный бульон ежедневно с раннего утра. Займись приготовлением ужина.
– Пе-етя! – позвала Кузьминична мужа.
– Нет, сама, – стукнула Дарья Фёдоровна тростью об ножку стола. – Не мужское это дело – в кухне возиться.
Нарезая лук для салата, Авдотья плакала от резкого запаха овоща и от появившейся в квартире узурпаторши.
– Да за что мне всё это? Чем я так провинилась перед Богом? Надо было у Ленки остаться. Всё-таки там лучше. Не нужно было ей давать пощёчину. Напишу-ка я ей письмо и извинюсь, глядишь, и примет мать, хотя бы на лето.
Часть 10
Через несколько дней Елена получила письмо от матери, где та извинялась и просила прощения за своё поведение.
«…Леночка, доченька, с тяжёлым сердцем уехала я из твоего дома. Прости ты меня, дуру, за пощёчину и обидные слова. Девочка моя, если бы ты знала, как мне стыдно и больно, мы всё-таки родные люди. Нам нужно всё обсудить и забыть наши глупые ссоры. Я очень