индивидуальных покровителей отдельных людей – так называемый «нагуализм». Согласно этим представлениям, каждый человек обладает двумя обличиями: одно из них – человеческое, второе
– животное.
Например, прежде казахи при рождении ребенка посвящали ему
определенного коня, которого называли «нысана». Нысану не использовали ни для верховой езды, ни для каких-либо других целей, его нельзя было резать – он вольно пасся в табуне. Если конокрады угоняли вместе с другими конями нысану, хозяин немедленно отправлялся на поиски и стремился вернуть не столько весь табун, сколько именно нысану. Таких животных монголы называли «онгон» и относились к нему точно так же. То же самое наблюдалось в прошлом у алтайцев, тувинцев, якутов, бурят, хакасов. Можно предполагать, что широко распространенный у тюркомонгольских народов обычай давать имена, связанные с названиями животных и птиц, возник первоначально именно в связи с нагуалистическими представлениями.
Таким образом, «нагуаль» -это реальное животное, «носящее дух», «оберегающее» конкретного человека. Этакий «живой амулет», от сохранности которого зависит благополучие того человека, чьим нагуалем он является. В отличие от тотема, носящего коллективный характер покровителя всего рода, нагуаль подчеркивает индивидуализм, служа оберегом для отдельного человека.
Итак, в «революционном» неолитическом обществе, наряду с общеродовым тотемом-символом, каждый человек имеет уже своего, отдельного живого нагуаля. Тотемические представления превращаются в нагуалистические, от абстрактных символов-тотемов человек обращается к реалистичным образам – поначалу животных, а затем и людей.
Постепенно в сознании людей стало складываться и такое мировоззрение, что наиболее эффективную духовную поддержку им оказывают даже не нагуали, а души умерших родственников. Скорее всего, во время атаки воины начали спонтанно обращаться именно к духам (аруахам) воинов, являвшихся их непосредственными предками. И это понятно: ведь духи предков, прекрасно знакомые с военным ремеслом и прославленные на полях сражений, – более надежная подмога в бою, нежели животное-нагуаль, далекое от человеческих «воинских игрищ».
Таким образом, почитание аруахов, военных предков, возникло на основе более древнего нагуализма. Этот процесс был назван нами вторичной мифологизацией, тем самым подчеркивая, что мировоззрение новой эпохи (культ предков) облеклось в покровы традиционной мифологии (тотемизма и нагуализма), вновь активизируясь на качественно новом уровне.
Этой духовной эволюции человеческого сознания к более развитому уровню восприятия духовного мира и способствовали люди, служившие «авангардом» в постижении более сложных духовных категорий. Люди, обладавшие особыми способностями непосредственного контакта с миром Духа – «шаманы», или, в казахской традиции, – «бақсы».