Алексей.
– Мотивация меньше. Спорт – это, пожалуй, единственное место, где социальный лифт еще работает. Выиграй Олимпиаду – и о тебе узнают все. Ты станешь звездой, тебе дадут все мыслимые и немыслимые блага, а если ты будешь продолжать выигрывать, то, кто бы ни были твои родители, у тебя есть шанс закрепиться в элите. Лукашова – москвичка. Мало того, у нее родители очень обеспеченные. Она закончила престижный вуз, не получится со спортом – папа пристроит ее куда-нибудь в банк на теплое местечко. Квартира у нее уже есть, шикарная машина, дизайнерская одежда. У нее ВСЕ есть. И олимпийская медаль для нее не мотивация. Во всяком случае, не такая сильная, как для них, – она кивнула в сторону Колупаевой и Чен. – С Алиной сборная была обречена на поражение. И что? Она бы по-прежнему мелькала на обложках глянца! Ей бы дали еще один шанс, и еще! Керлинг – игра возрастная. Сколько она бы еще у нас выпила крови, а?
– Лера, она сейчас в коме, – напомнил он тихо.
– Оправится, никуда не денется! Девчонка здоровая, сильная. Никто не хотел ее убивать, пойми, – сгоряча проговорилась Калерия.
– Хотели просто устранить до Олимпиады? – тут же вцепился он – Ты ведь знаешь, кто бросил этот камень?
– Ничего я не знаю! – вспыхнула Климова.
Он мягко накрыл своей ладонью ее ледяную руку. За соседним столиком замерли. Алексей приблизил свое лицо к самому ее уху, вдохнул запах волос. И прошептал:
– Все может закончиться прямо сейчас. Ты мне все расскажешь, и…
– Нет! – Калерия отпрянула. Алексей почти услышал, как девчонки выдохнули. Климова и сама поняла, что сыграла не то. Она тут же сменила тон: – Я хотела сказать, что тебе надо отдохнуть перед завтрашним днем. И мне тоже, Леша. Я очень рада, что ты здесь. Что мы вместе, – она намеренно сказала это громко.
«Уводит от темы», – с досадой подумал он. Но вслух сказал:
– Я тоже. Я очень по тебе соскучился.
За соседним столиком переглянулись.
– Погуляем хотя бы в парке? – громко спросил он.
– На улице холодно.
– А я тебя согрею!
– Не перегибай, – шепнула Калерия.
– Все равно ведь будут говорить, – ответил он с досадой.
– Играть в любовь и крутить любовь, – это не одно и то же. Мы под прицелом не одной пары глаз. В керлинг не дураки играют. Хотя ты, кажется, считаешь иначе. Будешь говорить пошлости – тебя мигом раскусят. Впрочем, ты в любой момент можешь сказать, кто ты такой на самом деле, и тогда…
– …все будут относиться ко мне с должным уважением, говорить то, что я хочу услышать. Нет уж, лучше пусть хамят!
– Как знаешь, – пожала она плечами.
– Но, согласись, будет странно, если после долгой разлуки мы проведем вечер не вместе.
– Я живу с ними.
– Что?
– Я живу в одном из коттеджей. И в комнате я не одна. Мы не можем видеться у меня.
– Но можем у меня встречаться.
– И что мы будем делать?
– Ну, не знаю… Телевизор посмотрим, книжку почитаем.
– Хорошо, я приду.
– Что?
Он