из новейших вот времён
философ… только не Платон,
а как его?.. забыл… не важно!
Зачем пытался я отважно
наладить с ними дружбу? Нет,
не нужен им был мой совет;
они глядели так надменно,
как будто это я был тленный,
а не они. О да, из сфер
Господних выгнан Люцифер!
Но за познанье, за познанье!..
А ведь они своё вниманье
как раз и направляли в центр.
И дело ведь не в том, что мэтр
такой, как я, был тем унижен,
что побужденьем братским движим,
готовился их всех обнять,
а получал в ответ печать
холодного презренья. Это
куда ни шло. Я знал эстета,
который презирал и мать,
но с ним зато я мог болтать
о философии, о книгах,
о Канте или прощелыгах
эпохи Просвещенья, о
китайском термине Дао,
о музыке, о древних греках,
о математике, о реках
метафизических, о снах…
Да мало ли о чём! В летах
моих так хочется познаньем
делиться с кем-нибудь, вниманьем
драгого гостя дорожа!..
Но нет! Они, как от ножа,
от моих знаний отвращались,
как будто бы лоб в лоб встречались
с убийцею. Прав был Шекспир,
когда сказал, что глупый мир
готов на смех поднять и гений,
когда в нём есть хоть доля тени
несовершенства иль изъян
пускай в лице. А я ж в капкан
попал покруче: самим Богом
отвергнут я и по дорогам
безжизненных и мрачных сфер
мотаюсь, бедный Люцифер…»
Так Демон наш роптал опальный.
И вот однажды он печальный
над Подмосковьем пролетал.
Внизу тяжёлый шум стоял
дневной. Работали заводы,
дымили трубы, пешеходы,
как муравьи, туда-сюда
носились. Блёстками вода
Москвы-реки была покрыта
от солнца яркого, зенита
достигшего; вниз по реке
две баржи плыли; на песке,
в карьере, экскаватор новый
работал; мост почти готовый
простёрся поперёк реки.
Огромные грузовики
к шоссе стремились по дороге
просёлочной; старик убогий
на постаменте, в пиджаке,
с бородкой, с кепкою в руке,
другую руку в даль воздевший,
стоял в кустах обронзовевший.
(Его наш Люцифер знавал
ещё живым и наблюдал
за искушённым Просвещеньем
с улыбкою и отрешеньем
китайца древнего, хотя
случалось, что он не шутя
им восхищался…)
Так же были
ему видны сквозь клубы пыли
многоэтажные дома,
напоминавшие тома
старинных фолиантов; нити
электропередач; скопитель
всех нечистот, крутой овраг
и много прочего, что так
или иначе нам