он уже с неба смел.
– А можно я фото себе на телефон перенесу? – спросила я.
– Конечно, – кивнула она. – А тебе зачем?
– Возможно, ты запечатлела что-то, что уже заметило наше подсознание, а сознание пока не догнало. Они в разных режимах скорости работают. Впечатление у нас подсознательное есть, но сознание в упор не видит причину. Если я внимательно рассмотрю фото, пойму. Может, ты случайно сняла убийство или в одной из машин сидит заложник с приставленным к нему пистолетом. Кто знает.
В общем-то, если смотреть на фото в сети, то это вулкан, как вулкан. У меня эмоций не вызывает. Шишка на теле планеты. Зимние пейзажи красивые, и над городом он эффектно поднимается, но всё-таки обычный вулкан, как ни крути.
Только на фото Жени он выглядел иначе. Словно для всех остальных фотографов он прячет свое лицо. Дымит иногда потихоньку, позирует, но без огонька, а для глянца. И только на увиденном мной фото вулкан живой, как старое божество. Старое, забытое всеми, мстительное, безумное божество, воющее в небо.
Я внимательно рассматривала фото, пытаясь привыкнуть к ощущению, но оно не проходило. Нечто похожее, но совсем другого оттенка я испытываю, когда вижу картину “Мальчик и смерть”. Сколько бы ни смотрела на картину, а ощущение то же и иногда сильнее. Не проходит. Так бывает, когда художнику случайно или специально удается запечатлеть…
Истину, наверное.
Другое слово будет неправдой.
Я поймала себя на том, что уже длительное время Женя спокойно за мной наблюдает.
Еще я поняла, что, кажется, нравлюсь ей.
Я осознала это в ту самую секунду, когда подняла на нее взгляд, а она улыбнулась и спросила с детской задоринкой, свойственной ей:
– Что?
“Нужно что-то сказать”.
– Давай что-нибудь посмотрим вместе?
Она тоже мне нравилась и не нравилась одновременно. Нравилась, потому что она привлекательна. Не нравилась, потому что она имела надо мной власть. Тон ее голоса, ее взгляд, малейшее шевеление настроения до полуоттенков – задевали меня, как неосторожные пальцы барда струны лютни. Я казалась себе крохотной марионеткой в ее руках.
Это ощущение почти исчезает, когда мы переписываемся. Оно слабо, когда мы говорим по телефону. Оно терпимо в первые пятнадцать минут общения вживую. После – меня затягивает в огромную черную дыру. Чтобы освободиться, достаточно уйти. Но уйти сложно. И не то, чтобы я схожу с ума. Без нее я прекрасно существую. Я не скучаю и не думаю о ней. Но пятнадцать минут рядом, и…
Она лепит из меня другого человека, а вокруг меня – иную реальность. В этом нет ничего плохого, но это совершенно точно не я. Она не специально, как маленькая волшебница, не осознающая своей силы. Я могу сколько угодно говорить ей, что она сильно на меня влияет, однако она только плечами пожмет:
– Даже если и так, то ты не показываешь этого. Ты слишком хорошо мне сопротивляешься.
И целует меня.
“Ты издеваешься? – думаю я, обнимая ее. – Нет, правда… Я же собиралась уходить”.
Во всём