лагеря.
– Ладно, пора мне домой.
Возвращаясь в центр, смотрел на знакомые мне с детства отвалы горных пород – терриконы, являющиеся характерной деталью городского пейзажа всего Донбасса.
– Что ж, это, конечно, не Порт-Артур или Вена, но и тут жить можно.
За эту неделю я и мои товарищи из тех, кто собрался придерживаться нашего коллектива, решали свои задачи, определенные нами на собрании каждому из участников «концессии». С гостиницы я съехал, оставив вещи дома у Жени Киричева, как и многие из ребят, кто решил остаться, но не имел своего жилья, разместились у боевых товарищей.
В общем, дела шли своим чередом у каждого, а я направился к месту службы. Сопровождали меня Лосев, сразу примкнувший ко мне, Конышев, Светлана Снежкова, остановившаяся у своих родственников, и Филиппов, как гражданские лица, но в военной форме с орденскими планками. Каждый был взят, как специалист по своему направлению. Прибыв на базу, я пошел принимать дела, а остальные помочь мне принять то, что мне будет передавать предыдущий начальник. Встретил меня майор, построивший личный состав военнопленных, так и красноармейцев из охраны и интендантской службы лагеря.
– Товарищ полковник, личный состав вверенного мне взвода администрации и охраны лагеря в количестве 26 человек, находящихся в лагере и вызванных из дома после смены, и военнопленные, дежурные по лагерю и больные, в количестве 150 человек, построены. Контингент военнопленных численностью 4900 человек и отделение охраны в количестве 10 человек находятся на работах в городе. Комендант лагеря, майор Хацапетов.
– Вольно, майор, разойдись.
– Лагерь, вольно, разойдись!
Народ стал куда-то мигрировать по территории лагеря, а мы направились в кабинет начальства.
Нам подносили ведомости, гроссбухи, что-то еще.
– Пошли на склад, берите своих кладовщиков, поглядим, что там есть и сразу ведомости учета берем, наш бухгалтер и тыловик проверит.
Лицо командира погрустнело.
– Какие нормы расхода на ежедневное питание пленных? Так-с, Светлан, что там есть по ведомостям?
– Да я бы сказала, что нормы весьма хорошие. Мы на фронте не всегда так снабжались.
«Кстати, как раз они обед готовят, вот и посмотрим, как тут бойцов кормят. А как пленные принимают пищу?» – обратился я уже к майору.
– На полуторке развозим по объектам.
Мы стояли перед несколькими мешками крупы и ящиком картошки, которую чистили немцы.
– Это что, обычная норма отпуска такая, а по вашим ведомостям фашисты сжирают, как армейская бригада полного состава.
– Да, что с ними валандаться, фашисты и есть фашисты, пусть дохнут.
– Я не против того, что они фашисты, но сейчас они рабочая сила, которая должна восстановить всё то, что разрушили. Я посмотрел, как они работают – не бей лежащего.
– Я бы их расстрелял за саботаж, так нельзя же.
– Да, в немецком плену за такую работу их давно бы расстреляли. Хорошо, где продукты? На улице холодно – ноябрь, а казармы не топлены, обмундирование у них с войны что ли, где положенная