во что превратилось бы подразделение, если бы он не уцелел. Зря его, с покалеченной ногой, направили сюда, но, с другой стороны, кто ожидал такого провала? Самое неприятное, если наши остались в живых, ранеными. В этой войне лучше погибнуть на позиции, чем попасть в плен: смерть на жертвеннике – страшная штука. Душа остается во владении темного божка и мучается, пока его не повергнут. А это гораздо сложнее, чем провести атаку на конвой где-то в глуши окраинного мира. Тем более такую бездарную атаку.
Часть отбитых пленных прибилась к нам, в том числе и некий капитан-артиллерист, с которым наш лейтенант быстро нашел общий язык – капитан не стремился взять нас под свою команду, ему бы дух перевести после нечаянного освобождения. Да специализация у него как бы совсем не по-нашему профилю, хотя в этой ситуации трудно сказать, к какому роду войск отнести нашу банду. Иррегуляры скорее. Без опыта и знаний. В общем, наш взвод, деморализованный неудачей, кое-как перевел дух, лейтенант Чжэн перед отправкой в расположение пересчитал нас по головам. Отряд потерял шестерых бойцов, но пополнился восемью бывшими пленными. Более опытными солдатами, чем мы. Адекватный размен. Паршиво, но могло быть хуже.
Приведя себя в порядок и оказав первую помощь легкораненым, мы выдвинулись. До наступления темноты добраться не успели, пришлось остановиться на ночлег – в этом лесу без прибора ночного видения перемещаться довольно затруднительно. Ноги сломаешь или глаза выколешь. Странно, что нам не выдали ПНВ, на складе они были, но в этой операции вообще много странностей, по моему мнению, наши командиры и сами плохо знали, что и как делать. И даже не странностей, скорее глупостей. Армия не воевала сто лет, что тут попишешь!
Вечером на привале наши офицеры уединились, видимо, чтобы обменяться мнениями, потом собрали всех нас. Строить не стали, просто собрали кружком, как на пикнике, костра только не хватало – не решились жечь, нечего демаскироваться, не так далеко мы ушли от места проведения атаки. Да и вообще, пайки самонагревающиеся, открытый огонь в боевых условиях глупость. Командир представил нам артиллериста:
– Капитан Тарос, он вам расскажет, что знает о происходящем в последние дни, так сказать, в большом мире.
А происходили вещи печальные. Особо сгущать краски он не стал, но догадаться, дорисовать целую картину было просто. Не требовалось быть гением. Это был полный крах. Артиллерист, как и еще двое других бывших пленных, оборонял укрепрайон, прикрывая аэрокосмические истребители. После первого вылета прикрывать было уже нечего – на базу не вернулся ни один борт. Нанесли они врагу какой-либо урон или нет, капитан не знал. Как и не знал, что с летунами случилось. Хотя опять же, догадаться, в общем-то, было совсем не сложно.
Поначалу они сидели под силовыми щитами, зенитчики били по каким-то только им видимым целям, а по ним с орбиты садили чем-то весьма серьезным, капитан предполагал, что кинетическими снарядами – тратить на неподвижную цель что-то более