близкое сотрудничество с водными способами оздоровления, что имело место на практике. Конкретно, фирма «Лотос» руководимая Ларисой Златопольской, арендовала в предбаннике водного колосса небольшое помещение, где по некоторым дням и числам Лариса принимала клиенток вперемежку и на пару с психотерапевтом Зоей Власовой. По иным датам и другим часам там производилась торговля предметами невкусной, но здоровой патентованной пищей, спортивными атрибутами из шёлкового трикотажа и дорогими косметическими снадобьями самых изысканных брендов, таких как «Нина Риччи», «Кларанс», также «Прери» и «Сислей». Понятное дело, фиктивный инспектор не ведал, чем знамениты данные фирмы и притирания, однако автор заметок в курсе и может передать информацию для инспектора любым беллетристическим способом.
Если бы криминальный роман о печальной судьбе Ларисы замышлялся на самом деле, то сцена у водных дорожек, под сенью пальм за стеклом кабинета, при наличии предметов роскоши ящиками стала бы гвоздём повествования.
В описанном чарующем антураже инспектор узнал бы к немалому своему изумлению, что торговля предметами безумной роскоши осуществляется силами взрослой дочери Нюры Зотовой. Женщину зовут Алёна Евгеньевна (!) Кудинова (по бывшему мужу), она служит диспансере лаборанткой, номинально владеет упомянутой фирмой на пару с гардеробщицей тетей Клавой, в Москве проживает на птичьих правах вместе с 12-летней дочерью и считает себя натуральной сестрой Ларисы со стороны отца.
Так распорядилась Нюра Зотова, бывшая нянька, ныне добрая старушка, проживающая в своей родной деревне Тюрюки. Что называется: «на колу висело мочало, не начать ли нам сказку сначала!»
Думается, что после сжатого описания истории и обстоятельств жизни Алёны Кудиновой (фантомной младшей сестры) инспектору станет ясно, что из хлорированных вод бассейна выплывает и формируется очередная претендентка на хорошую часть имущества Ларисы, к тому же самозванка, что характерно для нашей истории в целом. Княжна Тараканова, можно сказать, потому что водная стихия имеет место, хотя без фатальных последствий, какие изображены на известном полотне, в рамках которого героиня спасается от крыс на кровати. (Во время наводнения, в одиночной камере Петропавловской крепости.) Однако в данном контексте крысы не водятся, вместо них водятся шёлковые кальсоны, кремы для лица, шеи, рук, ног, декольте и прочих частей женского тела и, как венец соблазна, высятся пирамиды так называемой «Кембриджской пищи», которую, думается, не стала бы есть легендарная княжна-самозванка даже будучи в заточении, и крысы, возможно, что побрезговали бы.
Опять же думается, что о сестре-самозванке сказано достаточно и даже с чрезмерными эмоциями, от которых автор не смог удержаться, находясь в стадии первоначального изумления. В основном оттого, что потомство няньки Нюры, с которой повелось повествование, выявилось нежданно, но совершенно уместно, как будто в самом деле сочинялся роман-детектив, а не