первую секунду боль пронзила насквозь, дальше я ничего не помню, тем же мигом на меня опустилась тьма.
Следующим моментом я услышала со стороны панический голос, затем разобрала слова.
– Мария Феликсовна! Катя упала и лежит в ванной, приезжайте скорей! – говорил кто-то.
И действительно, я лежала на полу около ванны, а ноги почему-то оказались в коридоре. После я обнаружила себя на кровати, мелкий заливался воплем, потому что его держал Миша, а за окном наступало просветление. Еще через какое-то время возле кровати оказались Мария Феликсовна и незнакомая врачиха в белом халате.
– Ничего подобного, никакого воспаления, – толковала она. – Наверное, пневмония, судя по температуре, вот смотрите, грудь совсем мягкая!
Надо думать, дальше докторша сильно нажала, потому что боль пронзила опять, я впала в несознанку, из которой вывели слова той же тетеньки-врача.
– Смотрите, никогда бы не подумала! – объяснялась она с апломбом. – Созревший абсцесс, хорошо, что выход нашелся, не то лишились бы дочки, мамаша! Такие случаи сплошь да рядом, никто не догадывается, что надо срочно оперировать, пока не наступает летальный исход. Очень коварная форма. По правилам забрала бы её в стационар, но ребеночек слишком мал, не выдержит, пока мамаша оклемается. Если вы возьметесь делать процедуры и колоть антибиотики, то оставлю её дома. А папаша пускай учится с ребенком, ничего не поделаешь. Кормить она не сможет, идите на детскую кухню за питанием. Я вам врача пошлю уже сегодня, она выпишет.
Дальше я мало что помню, температура зашкаливала за сорок, Миша бродил по дому с мелким на руках, тот к нему привык и не верещал, мама ухаживала за лежачей дочкой, украдкой утирая слезы. Потом приехала кузина Ирочка и привезла иностранное питание для новорожденных, но все впечатления доходили до меня урывками. Единственное, что осталось в памяти, так это пронзительная как боль, жалость к мелкому, до него ни у кого не доходили руки, кроме Миши, а тот пребывал в растерянности, граничившей с ужасом. Надо думать, впервые в жизни он попал в такой переплет.
– Вот наша мама, – говорил он, подсаживаясь на кровать с мелким в руках. – Скажем ей «привет» и пойдем к бабушке за бутылкой, она нальет нам дозу. Потом спать.
Как оказалась, я вынырнула из беспамятства на пятый день, мелкий лежал рядом, живой и благополучный, из кухни доносились голоса. Я осознала, что всё в норме, произошел сбой, однако справились без меня. Первой у постели появилась кузина Ирочка и сообщила, что очень рада застать меня в чувствах, а не без них.
– Потому что мы обсуждаем уже невесть сколько, что с вами делать, – пояснила кузина. – И ничего не можем решить. Настал семейный коллапс, сейчас объясню. Дядя Дима чувствует себя плохо, и тетя Маша разорвалась между вами, как волк, коза и капуста. Бросить вас нельзя, а дяде Диме всё хуже, в основном морально, что его все бросили. Кстати он сейчас здесь, лежит на кухне на диванчике. Но ночью там спит Миша, а тетя Маша здесь на раскладушке. И куда девать Мишу,