земной застанет вечер.
Нет, в паутине страстных мук
я не запутаюсь бесславно,
а разорву порочный круг,
чтобы пройти тропою главной.
Пусть на феномены скупа -
душа, внутри меня пылая,
влечет, куда велит судьба,
куда я сам того желаю.
***
Ветер по крышам зубами скрежещет,
дождь по лицу
как пощечиной хлещет,
мозг будоражат неясные вещи,
в скрипе деревьев -
два голоса вещих.
Первый пророчит грядущую осень,
мокрое небо, забытую просинь
и в наказанье, что бога забросил,
вечный покой у подножия сосен.
С ним не согласный -
второй мне пророчит
белую трепетность свадебной ночи,
беглую россыпь задиристых строчек
и … наваждение мартовских почек.
***
Что Истина? -
Не плод ума,
не дар духовных размышлений.
Она -
мой посох и сума,
и бытие труда и лени.
***
Приобретения -
тюрьма,
взведенная до совершенства.
О, расточительство ума –
не знаю большего блаженства.
***
Звук звезды
Звезда – путеводитель по Вселенной,
мое второе – в этом мире – Я.
И музыкой неслышной и нетленной
звучит в душе космический рояль.
***
Год назад
в такой же душный вечер
я глядел в закрытое окно,
как на небе вспыхивали свечи
грозового дерзкого кино.
Столько было страсти в той картине,
столько неподдельного огня,
что виденье то живет поныне
на сетчатке глаза у меня.
Что – случайность
иль закономерность:
в тот же день и даже в тот же час
небо год спустя опять разверзлось,
фейерверками молний облачась.
Мечутся запаленные стрелы
в грозогласной суете огня,
возвращая к ранам застарелым,
возвращая к прошлому меня.
Снова та же мысль сжимает лоб мне,
чудится: еще, еще чуть-чуть,
голова не выдержит и лопнет,
и оттуда вывалится Чудь
в родовом кровавом облаченьи,
новою Палладой становясь —
и утратит Зевс свое значенье,
и прервется временная связь.
Повторюсь ли я судьбой иною,
чтобы в сонме замыслов и сил
смог допеть оборванные мною
в этот час грозы
фа, соль, ля, си.
06.06.95г.
***
Все-не вдруг
Не убий, не лги, не укради,
не прелюбодействуй, не завидуй.
Да хоть сотню «не…» нагороди,
не они мою составят свиту.
Я нещадно годы воровал,
врал себе, что впереди их много,
всех красивых женщин ревновал,
бесхребетно плавал как минога.
Не был богомольцем и святым,
никогда