на кухню в одной ночнушке. На печке спал кот. От стены до печки было не более полуметра. Закрывая темный угол, на бечевке висела такая же занавеска, как на окнах. Шаги мужа уже приближались, она привычно встала между печкой и стеной, за занавеску, придвинув табурет, чтобы ноги не бросались в глаза.
Шагит прошел сначала в спальню, включил свет, увидел пустую кровать, вышел на кухню. Нащупал на стене выключатель, вспыхнула лампочка. Шагит стал звать жену. Сел, кое-как прикурил сигарету. «Карчык[2], ты где?»
Вдруг мужчина осекся. Взгляд его упал на табурет, позади которого он увидел ноги за занавеской. Где бы ни пряталась от его злой руки жена, он везде ее находил, вытаскивал за волосы. А тут вдруг уставился пьяными голубыми глазами и не мог пошевелиться. Потом открыл дверь на веранду, и очень скоро стало холодно. «Ты где, карт таре?» – повторил он автоматически.
А жена стояла за печкой, надеясь, что он не найдет ее. Вдруг Шагит положил руки на стол, опустил голову и затих. Всю ночь простояла женщина на холодном полу босиком, а он сидел на кухне, иногда смотрел на голые ноги своей жены и задавал все тот же вопрос: «Где ты?»
Жена Шагита очень любила цветы. Они были везде – на подоконниках, в палисаднике, в огороде. Дом утопал в цветах. Иногда хозяева держали кур и одного петуха. Ящик с цыплятами выносили в огород и ставили у грядок с викторией. Цыплята щебетали в ящике, радуясь солнцу. Жена Шагита большой тяжелой лейкой поливала помидоры в парнике. Шагит был в тот день трезв. Стоял и курил, прислушиваясь к цыплятам. Вдруг жена его упала, тяжелая лейка с водой задела ей ногу. Вода не успела убежать далеко – иссушенная земля с жадностью ее впитала.
Шагит подбежал к жене. Глаза ее широко раскрылись, она пыталась что-то сказать, но слова превращались в мычание. Хотела поднять руку, рука не послушалась.
Через минуту все прошло. Жена встала, сама дошла до кровати и легла. Вскоре микроинсульт повторился. Дети положили ее в больницу.
К ней приезжали каждый день. Она не ела больничную еду – все самое свежее, горячее приносили дочь и сноха. На третий день сын привез Шагита. Соседки по палате разом запахнули потуже халаты, оправили волосы. Шагит сел на стул рядом с кроватью, жена спросила: «Как там цыплята?» Он ответил, что кормит. Далее была суета со сменой белья, со свежей едой, разговор с лечащим врачом. Больше Шагит с женой не обмолвились ни словом.
Настал день выписки. Дома готовилась вкусная еда. Сын купил цветы и поехал забирать мать из больницы. Она уже собрала вещи, попрощалась с соседками по палате, поблагодарила врачей. «Сейчас, только в туалет сбегаю», – сказала она сыну.
Она упала прямо на свежевымытый линолеум. Успела почувствовать запах хлорки. Прибежала сначала медсестра, затем лечащий врач. Мимо сына с грохотом провезли его мать. Она находилась в реанимации четыре дня. Шагит ожидал, что так случится. Потому внешне оставался спокойным.
Его жену привезли на седьмой день. Женщина не открывала