от самой шеи, поползла вверх краснота.
– Отвечай! – рявкнул хозяин.
– Я не понимаю… – начал было шеф охраны.
– Не понимаешь?! – подпрыгнул Владимирский в кресле. – Ты еще не понимаешь? Ты за свои охрененные деньги, которые я тебе плачу, позволяешь себе еще и не понимать мои слова?!
При этом рассудок Владимирского оставался холоден и расчетлив. Как он подозревал, рассудок Логовенко – тоже. Недоумение и покорность он разыгрывал. Хотя нет, покорность, пожалуй, настоящая. Еще бы ему не быть покорным за такую зарплату!
Тем не менее сцена требовала насильственного продолжения.
– Ты даже не в курсе, что мою жену чуть не убили?
Переборщил. Истерить не надо. Это уже пошла женская экзальтация.
– Я тебя что, только на серьезные дела нанимал? Проблемы моих близких – это уже ниже твоего достоинства? А арматуриной по башке получить возле магазина – это как?
Логовенко стоял красный как рак. Он не делал попыток оправдаться, не шевелился, не отводил взгляда.
Краем сознания Владимирский не мог не восхититься школой, которую тот прошел в своей «конторе». Как ему один тамошний отставник рассказывал, когда там спрашивают твое мнение, это означает, что тебе отдали приказ. А когда хвалят – надо ожидать неприятностей. Тот человек знал, что говорил: он застал еще времена, когда по коридорам Лубянки ходили хрущевские цековцы с автоматами и чуть не за ноги выволакивали из кабинетов активных людей Берии…
Интересно, что по их шкале означает, когда так орут? На полукрике Владимирский и остановился. И спросил обычным голосом:
– Ну, что делать будем?
Неизвестно, что уж там подумал начальник охраны про эту игру, но цвет лица у него постепенно выровнялся. Грудь чуть расправил и ответил ровно:
– Я уже в курсе дела. Но было распоряжение – зря сопровождения не навязывать. От третьего сентября прошлого года. После вашего указания мною был издан соответствующий приказ по отделению физической защиты. Сегодня Лариса Анатольевна сама обозначила свой маршрут как «только до универсама». Расследования инцидента я не проводил за отсутствием вашего приказа. И в силу поступившей информации о его сугубо бытовом характере. В связи с таковым характером инцидента разведывательное упреждение не могло быть организовано. Я жду ваших указаний.
«Вот собака! – восхищенно подумал Владимирский. И не придерешься! Нет, школа есть школа, ничего не попишешь!»
Не меняя, однако, сурового выражения лица, вслух он сказал:
– Прошу вас, Анатолий Евгеньевич, выясните все обстоятельства дела. Если конфликт был бытовой, то мне нужно знать только имя зачинщика и его координаты. После этого я приму решение, что делать дальше. Если под видом бытового начался какой-то непонятный нам пока наезд, прошу в этом также разобраться. Цели, заказчики, исполнители. Расспросите Ларису Анатольевну поточнее, как было дело. Постарайтесь одновременно успокоить ее и обозначить явственно, что эта ситуация