которого ранили под Москвой в 1941 году, и, которого мы больше не видели. – Вот такая с ним история приключилась».
– Это я проверю, за что он сидит и, если это правда, что посадили зря, то надо мужика выручать.
– Верю я ему.
– Значит, купи у местных одежду гражданскую или военную, что даже лучше будет, вот деньги, это все, что у меня есть с собой, и поехали к нему на моем «Виллисе», а там по лесу пешком выведешь.
Через полчаса мы с Бурятом выдвинулись в сторону нужного нам места. Проехав по грунтовой дороге вдоль реки несколько километров, мы, сделав крюк, решив подъехать к точке нашей высадки со стороны нагорья по дороге на Пестерево.
– Проехали, кажись километра два лишних, командир, я так прикидываю мысленно, что проскочили.
– Темновато уже, Бурят, стоит ли в тайгу соваться, найдем ли?
– Найдем, командир.
Мы пробирались по тайге вглубь массива, и у меня было ощущение, что мы ходим какими-то кругами.
– Ничего не пойму, командир, как будто Дух леса нас водит.
– Сам подумал об этом, действительно, Леший водит, путая в трех соснах.
Только обсудив это явление, как перед нами открылась поляна, на которой стояла яранга. Мы осторожно подошли к ней и осмотрелись. Перед входом лежал заколотый ножом мужчина-бурят лет 32–35, а внутри лежали мертвые раздетые две женщины лет 30 и лет 50.
– Вот зачем нас водил Дух леса. Наши буряты лежат. Когда найдем бандитов, командир, убью их, и не отговаривай, сниму кожу и бубны сделаю.
– Тут одежда вроде подростковая лежит, кукла какая-то, дочка, что ли еще была?
– Это тотемный предмет, шаман тут живет, а девочка есть, но с собой они вряд ли ее забрали – обуза, а вот в округе тело поискать стоит. А могла успеть в лесу спрятаться. Искать будем, командир.
– Несколько часов назад были тут, трупы затвердели, но еще свежие.
– Да, Семеныч, сказал, что они утром разошлись.
Бурят стал ходить по окружающему лесу и что-то говорить на своем бурятском языке.
Я сидел и думал о человеческой природе: «Убрали зэки лишних свидетелей, это да. Хотя, куда эти отшельники пойдут, им нет дел до того, что творится в людском мире, они живут своей охотой, рыбалкой и чем там еще. Изнасиловали, да, это плохо, но эти народы вообще философски на это смотрят, менталитет такой, заявлять бы не стали. Но, зачем же, мучить и убивать?»
Этого я понять не мог никогда. Пытать ради дела, согласен, сами на войне так делали. Как говорили в свое время инструкторы: «Профессионал может так изувечить человека, что лучше не видеть, но он никогда не будет мучить человека просто так, ради удовольствия. Наоборот, он попытается скрыть свои следы, не попасться на глаза, тем более, если его преследуют». А эти просто моральные уроды, дорвавшиеся до более слабых».
Бурят пришел с заплаканной девочкой лет 15.
– Бери куклу и все что тебе дорого, дождешься, когда мы вернемся, и пойдешь с нами. Куда они пошли, видела?
– Туда.
– Пошли, Бурят.
Мы нагнали их километров через восемь, расположившихся