их сторону уже начали посматривать. Пока только слуги, но стоит графу или маркизу обратить на них внимание…
Острым кулачком Николь со всей силы ткнула в костлявый бок ключницы и замерла в ужасе от содеянного.
Бернадетта вздрогнула и вышла из забытья.
– Николь Огюстен, ты в своем уме?!
Даже ругаясь, старуха сохраняла лицо почти неподвижным – умение, которым владели лишь самые опытные слуги.
– Прости! – Девочка тщетно попыталась изобразить ровную улыбку, которая обманула бы окружающих. – Но ты… Ты испугала меня!
Бернадетта выхватила у проходящего мимо разносчика тарелку и сунула ее слуге, шедшему следом.
– Унеси это на кухню и скажи идиоту повару, чтобы напялил колпак на свою тупую башку. Иначе в другой раз его волосы слетят вместе с головой.
Тот бросил короткий взгляд на содержимое тарелки, поменялся в лице и, придушенно булькнув, умчался на кухню.
Николь потихоньку стала отступать, но старуха ухватила ее костистыми пальцами за запястье.
– Удар твоего кулака до сих пор отзывается в моих ребрах, – с угрожающей ласковостью проговорила она. – Ты чуть не пробила меня насквозь, как гнилой забор. Осел и тот лягнул бы нежнее.
– Умоляю, Бернадетта…
– Молодец, что сообразила сделать это.
Забыв, где они находятся, Николь выпучила глаза на старуху.
Должно быть, она ослышалась.
– Да не таращься на меня, козья отрыжка! – прошипела та. И поскольку Николь не пошевелилась, прибавила: – Шмель тебе в зад! Отвернись, кому сказано. Ах ты шмат мышиного дерьма! Да проснись же, дура ты пустобрехая, выскребыш подзаборный, чтоб тебе соплей подавиться!
Произнося все это, Бернадетта ни на миг не утратила невозмутимого выражения лица. Со стороны казалось, что старуха незаметно дает горничной наставления.
Заряд свирепой силы, вложенной Бернадеттой в ругань, оказался таков, что Николь явственно увидела шмеля, с неохотой подлетающего к назначенному для него старухой месту. Ее передернуло. Она уставилась перед собой, напрягла губы в улыбке. Теперь, даже если бы старуха вдруг лопнула и разлетелась на кусочки, Николь не повернула бы головы в ее сторону.
Бернадетта выпустила ее руку.
– На допросе у маркиза даже ангел признается в том, что перерезал горло товарищу и пропил его крылья, – вполголоса заметила она. – Ну да это не твое дело. Госпожа Элен вот-вот докушает. Подойди к ней ближе и будь готова унести тарелки.
За столом господ разговор о ведьмах уже закончился. Маркиз бережно прикрыл ладанку краем ворота и обратился к Гуго де Вержи:
– Вы обещали, мой друг, что завтра мы сможем поехать на охоту.
– Лошади будут готовы, ваша светлость. Я уже выбрал тех, что придутся вам по нраву.
– Горячие?
– Пылкие, как наложницы султана, – тонко улыбнулся Гуго. – Я помню о вашей маленькой страсти.
Николь, стоявшая за спиной Элен, навострила уши. Но господа уже заговорили о другом.
Она