Мелинда Солсбери

Что скрывает прилив


Скачать книгу

хорошо.

      Я замешиваю тесто для хлеба и оставляю его подниматься. После вылазки я чувствую сильный голод, поэтому на скорую руку готовлю картофельный суп, оставляю его в печи томиться, а сама отправляюсь прибираться в доме, где и без того царит идеальный порядок. Я протираю от пыли безукоризненно чистые поверхности, поправляю стеганые одеяла, натираю до блеска столовые приборы. Когда суп готов, я посыпаю его укропом и иду с миской в кабинет отца.

      Устраиваюсь в его кресле. Поджав под себя ноги и поставив суп на колено, я пролистываю толстенный учетный журнал, вмещающий в себя ту сторону жизни отца, которая связана с работой. Я все листаю и листаю назад, пока не попадаю в тот год, когда мне было девять. В тот год он…

      Я замираю, потому что нахожу листок бумаги, сложенный и спрятанный меж страниц журнала.

      На лицевой стороне написано «Лаклан». Имя моего отца, выведенное рукой моей матери.

      Я неожиданно ощущаю запах лаванды и слышу, как она, не попадая в ноты, поет, пока развешивает белье. Я помню, как в первый солнечный день весны бежала сквозь лабиринт белых простыней, а мама догоняла меня. Помню, как она устраивала театр теней, изображая руками фигурки чудовищ, и как я потом визжала от восторга, когда ее пальцы щекотали меня сквозь постиранное белье.

      За несколько недель до того, как отец застрелил ее, она была беременна, но что-то пошло не так. Мама потеряла ребенка и много крови. Она едва не умерла. Гарри Гленн, который за неимением настоящего врача лечит людей в Ормсколе, сказал отцу оставаться рядом с ней, потому что маме понадобится его помощь. Однако отец не послушался. Как и всегда, озеро для него оставалось на первом месте.

      После этого мама изменилась.

      Она все позже и позже просыпалась, иногда и вовсе ни разу за день не вставала с постели. Перестала есть, разговаривать, одеваться. У нее поредели волосы, а глаза налились кровью. На дворе стояло лето, и от нее стал исходить кислый запах немытого тела, такой сильный, что мне не хотелось подходить к ней. Когда мама все же вставала, она оставляла меня дома, а сама уходила бродить вдоль озера. Эти прогулки длились часами, она возвращалась затемно и направлялась прямиком в кровать.

      Отец умолял ее взять себя в руки, и мне тоже этого хотелось. Я мечтала, чтобы вернулась моя прежняя мама. Я не понимала, почему для счастья ей как раньше недостаточно меня. Она, кажется, даже не замечала меня. Возвращаясь домой с обхода, отец заставал такую картину: я ела варенье прямо из банки, потому что это единственное, что мне удавалось достать с полки, когда я была безумно голодной. Он снова и снова твердил маме, что ему жаль, что так случилось, но с этим нужно справиться. Ради нее самой. Ради меня. Но мама не справилась. Не хотела. Просто не смогла, как мне теперь кажется.

      В ту ночь, когда отец убил ее, я проснулась из-за криков. Мамин голос заставил меня подняться с постели. После недель молчания наконец послышался звук: гортанный неистовый визг; ярость, разрывающая ее глотку, заставляющая каждый возглас звучать рвано и грубо. Должно быть, у отца кончилось терпение, потому что, когда я открыла дверь своей спальни,