и слишком напугана.
Монстр ловко перехватывает меня за запястье, обеими руками впивается в талию, отрывает от пола и резко на стол забрасывает.
Невольно взвизгиваю.
Но больше от неожиданности, чем от холодной поверхности столешницы, по которой моя обнажённая попа проехалась.
Какой позор…
Стыд и срам!
Но то, что начинает твориться в следующие минуты, плавит мой разум, превращая извилины в ртуть. Оскар встаёт с кресла, вклинивается между моими ногами и своим твёрдым коленом, властно раздвигает мои колени максимально широко. Его горячие руки падают на талию, одаривая нежными прикосновениями.
Боже!
Похоже, я начинаю возбуждаться. Так как чувствую тёплую влагу прямо в центре пульсирующего лона.
Оскар, словно полоумный, во всю кайфует от собственной власти, мечтая унизить очередную глупенькую жертву. Ибо он есть Бог…
Примерно с полминуты миллионер пялится на мои искусанные губы, а затем, одним резким рывком прижимает к себе и я, даже сквозь плотную ткань его штанов, тотчас же ощущаю небывалую мощь королевской эрекции.
Мамам дорогая…
Какой большой!
У него там что, дробовик в штанах спрятан?
Ну как член, даже в согнутом состоянии, может быть настолько гигантским?
Да и вообще удивительно… Почему он стоит?
Неужели на меня?
– Тепленькая и такая влажная… – обхватывает прядь непослушных волос, собирает в хвост на затылке и грубо дёргает от себя, наматывая несколько локонов на крепкий кулак. Из моего рта вырывается жалкий хнык, а мажорчик, улыбнувшись, наклоняется на опасное расстояние и прямо в ухо эротично шепчет: – Из-за меня течёшь?
Я не могу ни говорить, ни дышать.
Попросту разум теряю.
Острые пальцы ещё больней вплетаются в волосы, заставляя ответить. Что ж, боль – это отличный манипулятор.
Утвердительно киваю. Лишь бы скальп в покое оставил. В ответ, маньячина лыбиться ещё шире. А затем… он начинает толкаться.
Вот так вот. Тупо в одежде. Трётся своим бугристым комком о мою щёлочку, намеренно возбуждая.
Идиотка!
Теперь я ненавижу и себя тоже.
За то, что реагирую на его сумасшедшие ласки, как самая последняя похотливая сучка.
Всё это время мужчина, одной рукой держал меня за волосы, а другой – за талию, пытаясь насадится до упора. С каждой фрикцией, член в штанах становился все твёрже и твёрже. А спустя минуту подобных издевательств, мне показалось, что ширинка модельных брюк так и норовила по швам треснуть.
Судя по блаженному выражению лица мужчины и твёрдости его немалого достоинства, он собирался кончить. Правда прервался. Буквально за секунду до пика эйфории.
Всё это время за период странного сношения его движения становились грубей и жёстче. А у меня появлялись какие-то странные ощущения. Кажется, будто мне нравились его ненормальные игры. Ведь в моей киске-предательнице стало как в океане… мокро, неспокойно, волнительно.
Пряное дыхание Рудковского, вплетаясь в волосы,