за книгой «О небесной иерархии» Дионисия Ареопагита, одного из учеников апостола Павла. Кстати, Аристархом он меня назвал в честь одного из семидесяти апостолов, ученика самого Иисуса и помощника апостола Павла. Ладно хоть Аристарх. А то ведь я вполне мог быть Ананием[1], Сосфеном[2] или даже Сосипатром[3]. Но это так, к слову. Самого же отца звали Африкан. Был такой священномученик и воин, пострадавший за Христа. Так что полностью меня зовут Аристарх Африканыч Русаков. Ладно хоть фамилия не подкачала. Хуже было бы, если бы я был каким-нибудь Введенским, Воскресенским или Всесвятским, как и положено отпрыскам-поповичам и прочим выходцам из духовной братии…
На телеканал «Авокадо» я пришел из газеты. Называлась она «Московский репортер» и издавалась всего-то два года. Основная тематика – Москва и жизнь ее обитателей. Всех социальных слоев и групп, начиная от работников аппарата президента и министерств и заканчивая популярными в Москве бомжами Ваней-волхвом и Васей Упырем. Интересная была газета, тираж тридцать тысяч, но читали ее, после проведенного опроса, от ста двадцати до ста пятидесяти тысяч москвичей и тех, кто около. И редактор был мужик что надо. Не трусил, не ломал шапку перед сильными мира сего… Правда, были еще учредители газеты, то бишь ее владельцы. Но тех больше всего интересовал доход издания, бабки, которые оно приносило, а не его тематика. Да и сомнительно, что они читали нашу газету.
«Московский репортер» прикрыли в две тысячи восьмом году из-за скандально-сенсационной публикации о возможном разводе с супругой одного очень крупного фигуранта в российской политике. Прикрыли финансирование, и все. Газета какое-то время пыталась выживать самостоятельно, сократив зарплаты сотрудникам почти наполовину. В течение последующей недели половина сотрудников редакции подали заявления об увольнении. Оставшиеся – истинные патриоты газеты, настоящие подвижники, стоявшие у ее истоков, продолжали ее выпускать. Потом из ежедневной газеты «Московский репортер» превратился в еженедельник. Но продолжал регулярно выходить, не в меру будоража московские умы, пока какая-то всемогущая рука сверху не погрозила пальчиком рекламодателям. И те перестали публиковать в газете свою рекламу. В ответ главный редактор еще понизил зарплату сотрудникам и себе, и, в конечном итоге редакция газеты стала состоять из четырех человек: два корреспондента, я и Вова Чикин, корректор Полина Шлыкова и зам главного редактора, он же верстальщик и ответственный секретарь – Витюня Жмуркин. Пятым был сам главный редактор Геннадий Павлович Нехватов. Два месяца газета еле держалась на плаву, но потом положение стало выправляться. Вновь появилась кое-какая реклама… Наш еженедельник не рвали из рук, как в прежние времена, но раскупался он весь, без остатка. Нехватов даже повысил должностные оклады, что вселило надежду… А потом кто-то наверху сделал начальнической рукой новую отмашку. И московские киоски перестали брать «Московский репортер» на продажу – мол, не расходится. Хотя это была откровенная ложь. Тиражи стали зависать,