ответила ей я.
– Фигуру соблюдаешь? – спросила Мэри, зайдя к нам. – Ну, ты и худая! Ну, ничего, я тебя откормлю! Удивляюсь, откуда у тебя грудь-то при твоей худобе!
– Мэри, не болтай чепуху! – одернула ее тетя Мэл. – Смотри, так и обидеть можно. Миша, не обращай на нее внимания – у тебя замечательная фигура.
– Ну, что вы, это совсем необидно, – улыбнулась я, давно придумав оправдание своей худобе. – Просто у меня аллергия почти на все продукты, поэтому я очень мало ем.
– Бедняжка. А что тебе можно кушать? – спросила швея, измеряя мою талию.
– Ну, мало чего: помидоры… Огурцы… Иногда яблоки, – придумала я, растерявшись, так как раньше не думала, что кто-то спросит еще и об этом.
– Жить на одних помидорах и яблоках… Так и сдохнуть можно! – воскликнула Мэри. – А я-то удивилась, увидев, что наш холодильник пуст!
– Я привыкла, – скромно ответила на это я.
Тетя Мэл завершила свою работу.
– Вот и все. Форму сошью к пятнице. Сколько экземпляров?
– Два… Или три. Да, три и еще три мантии, – сказала я, надевая тунику и жакет.
– Я сошью все в разных фасонах. Какой материал?
– Обычный, как у всех. Буду премного вам благодарна, – улыбнулась я.
Мы попрощались с тетей Мэл и пошли домой. По дороге Мэри предложила зайти в супермаркет и купить продуктов, а я даже немного испугалась, потому что никогда раньше не была в таких магазинах – у меня просто не было нужды там бывать, поэтому я вежливо отказалась.
– Тогда, давай сходим в парк и покатаемся на роликах, – предложила Мэри, опять схватив меня под руку.
– Боюсь, я не умею на них кататься, – честно призналась я.
– Я тебя научу. Это совсем нетрудно: главное – сохранять равновесие. Кстати, насчет велосипеда: можешь пользоваться им, когда вздумаешь, я все равно буду ходить на работу пешком.
– Отлично, буду знать. А где ты работаешь? – поинтересовалась я.
– В приюте для бездомных детей, – ответила она. – Конечно, платить будут немного, но это не важно: мне всегда было очень жаль этих бедных, никому ненужных детишек, потому что… Если бы не Смиты, я была бы одной из них. – Мэри грустно улыбнулась.
– Почему ты так говоришь? – удивилась я, однако понимая, о чем она.
С первой же нашей встречи с Мэри, когда она чуть не ударила меня дверью, я не увидела в ней ни одной общей с Гарри черты – они были абсолютно разными, но тогда я совсем не задумывалась о том, что она может быть неродной его сестрой.
– Они меня удочерили, когда мне было два года, из этого самого приюта. Конечно, они скрывают это от меня и относятся ко мне как к родной, и я никогда не чувствовала разницы в их отношении ко мне и к Гарри. Они любят нас одинаково. Я знаю, что Смиты неродные мои родители, но для меня это не имеет никакого значения: они взяли меня к себе, воспитали, вырастили и никогда не делали различий между мной и их родным сыном.
– Как ты узнала? – тихо спросила я, проникнувшись ее словами и грустью.
Мне казалось, что все это было похоже на какой-то