.

к отцу на работу. В вечернее время, после пяти был свободен спортивный зал, который находился возле тира.

      Тренировки отца были долгие и жёсткие: сбор оружия, разбор, зарядка магазинов, стрельба, стрельба с двух рук, стойка во время стрельбы, бокс, боевая стойка, захват цели.

      Руки постоянно болели от отдачи, а в ушах звенело, но я постепенно привыкал. А в молодом возрасте – ещё легче.

      – При задержании преступника, самое сложное не разбить ему лицо.

      – Почему, пап?

      – Понимаешь, сынок! Закон – очень странная вещь. Даже у ублюдка, который убьёт пятнадцать человек, есть почему-то права. И если ты, например – задержал нарушителя, но он избитый, то будут злобно смотреть на тебя, а не на него.

      – Дерьмо.

      – Так, а ну не выражайся! Тренируйся давай, может станешь хорошим парнем, а не оболтусом.

      – Пап, я хочу стать полицейским! – ответил я, приложив два пальца к правому виску.

      – Поверь, сынок! Тебе это не нужно. Теперь на боевую позицию!

      Тогда я не понимал слова отца – теперь понимаю их досконально. В полиции больше преступников, чем за решёткой. Просто я ещё был тогда школьником, понятий среди заключённых не понимал, среди полицейского коллектива тоже, но знаю, что они ещё тупее, чем у заключённых.

      Я не был заключённым, но был задержан пару раз. Это было, когда я наделал ошибок в сознательном возрасте. Был в небольшой команде «ночных художников». Мы занимались вандализмом. После развода родителей, я просто наплевал на всё. Начал общаться со всякими отбросами. Из-за которых я собственно и был задержанным часто.

      Тренировки отца очень помогли мне в жизни, теперь я могу обезопасить близких, если кто-то будет мне угрожать, а у меня уже стандартная армейская подготовка.

      – Не задирай нос! Я могу научить тебя, но в жизни всегда найдётся кто-то сильнее тебя! Об этом тоже забывать нельзя!

      – Да, знаю отец. В школе били часто!

      – Сынок, я домой вернусь поздно, так что скажи маме чтобы не волновалась.

      – Хорошо.

      После тренировки, когда я выходил, то услышал разговор двух полицейских у главного входа. Они обсуждали моего отца. Первый был с неухоженной бородой и толстый, а второй афроамериканец с очень ухоженными усами и высоким ростом.

      – Что там с Глазурью? Дело «Беккера» продвинулось?

      – Нет. Дело перевили сюда из Майами. Лос-Анджелес – город большой. Всё серьёзно!

      – Глазурь ни черта не найдёт! Он неудачник!

      – Зря ты так на него. Рей – нормальный тип.

      Я только потом узнал, почему отца называли «глазурь». Эта нелепая кличка досталась ему в первый день службы, когда тот сказал, что не любит пончики или сладкое. Если копнуть глубже, то это очень опускаемая кличка. Местные парни с тёмным цветом кожи из другого района, дали эту кличку моему отцу. Они-то перевились, а кличку забрать забыли.

      Мой отец – очень добрый человек, но добрым людям очень сложно в полиции. Будешь овечкой с глупыми кличками или психанёшь и станешь оборотнем, как многие. Отец не для этого шёл в полицию изначально, он просто хотел поступать правильно.

      – Эй!