это он меня переключил.
Конечно волновался. Сложно было представить, что там в сейфе еще может быть.
– Ну что? С Богом! – сказал Еремин.
Подошел к сейфу, открыл, нагнулся, всматриваясь внутрь. Непохож он был на верующего.
Вынул ком оберточной бумаги и бережно положил на стол. Стоило ему убрать руки, как ком качнулся и начал катиться. Еремин тут же поймал его и прижал. Повернул голову и быстро обежал всех взглядом. На лице у него появилась немного растерянная улыбка, плохо увязывавшаяся с его обычно спокойной и слегка насмешливой уверенностью. Похоже, он здорово нервничал.
– Что это? – нахмурился Мео.
– В описи значится как «матрешка».
– А, – сказал Мео. – Была такая. Давайте я возьму.
– Не надо… Павел, берите и несите в исследовательский бокс.
Взял ком и протянул его Паше.
Ситуация напомнила первые экзамены в институте. Тяните билет. Обмираешь и тянешь.
Паша взял и понес. При передаче внутри что-то деревянно стукнуло. Олег Евгеньевич открыл дверь и придержал ее, сам внутрь заходить не стал. Павел дошел до стола, который они с Фоминым сегодня вернули на центр и положил ком на него. Не решаясь оторвать руки, оглянулся – Мео все еще стоял в открытом проеме.
– Спокойно, – сказал он. – Круглая, потому и катится… Это должна быть хорошая игрушка, считайте, повезло, – добавил непонятно и закрыл дверь.
– Садитесь на стул, – сказал динамик с интонацией Еремина, – И аккуратно разворачивайте.
Павел сел, не отрывая рук от бумаги. Значит, могло и не повезти, думал он, это как?
И что значит повезло?
Выдохнул и начал разворачивать.
Действительно – деревянная матрешка, довольно небрежно замотанная в несколько слоев серой бумаги. Небольшая, высотой с пивную кружку. Потертая немного. Матрешка мечтательно улыбалась миниатюрным ртом и в целом была похожа на Аленушку с конфет, надевшую скафандр. В нарисованных руках лукошко, в лукошке сидела курица.
– А бумагу куда? – спросил Паша.
– На пол сбросьте… Ну что? Что-нибудь чувствуете?
– А что я должен чувствовать?
– Паша, докладывай обо всех необычных ощущениях, если возникнут. Я же инструктировал. Сейчас ничего особенного не чувствуете?
– Нет.
– Хорошо. Открывайте.
Открывать, значит.
Еремин нервничает, значит, боится. Но, похоже, не знает чего. Просто, выходит, знает, что «предметов» нужно бояться? Очевидно, из опыта. Что у них было еще, кроме юлы? Чего он боится?.. Юлу нужно было запускать. Но там механика. А эта от чего запускается?
– Паша? Все в порядке?
– Да.
– Открывайте.
А Мео вроде не боится.
Ладно.
Ты хорошая, подумал Паша, ты добрая. Вон глазки какие.
Повернул. Потянул.
– Ничего не чувствую, – сказал он.
Внутри еще Аленушка, по сравнению с первой она казалась моложе. Курочка у нее была черная, держала ее подмышкой.
Паша