во вторник? – подхватил Олег и с готовностью щелкнул ручкой.
И тут Елена Викторовна, до этого момента сидевшая с плотно сжатыми губами, встала и хлопнула ладонями по столу, привлекая к себе внимание.
– Тимофей Сергеевич, я последний раз взываю к вашей совести, и настаиваю на том, чтобы был пересмотрен пятый пункт договора, в котором осталась незакрытой брешь…
– Елена Викторовна, мне кажется, мы закрыли с вами эту тему ещё неделю тому назад… – ответил Тимофей Сергеевич.
– …которая оставляет за «Санкорпинвестом» право на приостановку производства «Фернизолона»… – решительно продолжила адвокат.
Дубровский устало потер лицо ладонью. Сколько же можно об этом «Фернизолоне»?
– Всему есть предел…. Мы три месяца работаем над договором, с трудом достигли консенсуса… Ваши действия в данной ситуации откровенно деконструктивны.
– Я призываю вас… – сказала Елена Викторовна, взмахнув руками.
– Нет, это я призываю вас к порядку! – гневно прервал ее Тимофей Сергеевич. – Вы работаете на меня, а не я на вас. Прошу вас довести свою работу до конца. И без самодеятельности.
Она замолчала и опустилась на стул, еще плотнее сжав губы. Пора было заканчивать представление.
– Так, – чересчур бодро сказал Дубровский, – я предлагаю – двадцать второго, в понедельник, в полдень. Идёт? – Все закивали. – После этого мы приглашаем вас на обед. Не так ли, Евгений Палыч? – спросил он у своего клиента, который лениво наблюдал за происходящим, развалившись на стуле. Тот лениво тряхнул тяжелой головой в знак согласия.
– Что ж, тогда на сегодня – всё. До понедельника. – Дубровский встал. Все остальные заскрипели стульями, поднялись со своих мест и стали собираться. Олег зашептал что-то длинноногой секретарше, та смущенно прикрыла рот рукой.
Дубровский выходил из кабинета последним. Он хотел было выключить свет, но, уже положив руку на выключатель, вдруг заметил, что в кабинете не один. Елена Викторовна, ссутулившись, так и сидела на своем месте. На спинке ее стула висело вчерашнее потрепанное пальто. Олег поджидал Владимира в коридоре. Секретарша явно благоволила ему, так что он пребывал в приподнятом состоянии духа.
– Что она как с цепи сорвалась? – спросил Дубровский, когда они зашагали по коридору.
– Так у неё ребенок на «Фернизолоне» сидит. Она поэтому на них и работает. А наши, похоже, решили с ним завязать, – тут же пояснил Олег.
– Почему? – удивился Дубровский. – Не понимаю…
Вчера она ни слова об этом не говорила, подумал он.
– Так его ведь производили с господдержкой, а ее больше нет. Свои в это вкладывать нерентабельно, – пожал плечами Олег. – Она мне сама всё и рассказала. Я думал, ты знаешь…
Дубровский не дослушал – он уже бежал вниз по лестнице. Его недоумение сменилось злостью. Намытая до блеска машина клиента стояла в паре метров от крыльца, а ее хозяин уже расположился на заднем сиденье. Прижав телефон к уху, он объяснял