но через пару часов будет дома.
– Жаль, – ответил парень, натягивая через голову свитер. – Было бы здорово остаться у тебя. А мы не можем притвориться, как будто… будто…
Продолжить он не решился. Девушка улыбнулась, взяла его за руку, задержала ее в своей. Она знала, что он это не всерьез, только делает вид. «Он никогда бы не отважился, – подумала она. – Просто не знал бы, как себя вести…» На секунду девушка задумалась, не сказать ли «да». Не заставить ли его остаться.
Только чтобы посмотреть на его реакцию: справится он с этим или дрогнет?
Лишь на мгновение заставить его поверить в то, что она готова нагишом улечься с ним в постель.
Вот было бы здорово. Она бы тогда кое-что о нем узнала… но девушка передумала. Отбросила эту мысль, которая показалась немного нечестной, да и она слишком хорошо к нему относится, чтобы быть такой расчетливой эгоисткой. Вообще-то он ей безумно нравится, так что рано или поздно все равно этим кончится. Нагишом под общим одеялом… так ей, по крайней мере, представлялось в последние недели, и незачем себя обманывать.
Первый. Он станет первым. Но не сегодня.
– В другой раз, – сказала она, отпуская его. Потом запустила руки в волосы, чтобы снять статическое электричество, передавшееся от скользкой обивки дивана. – У вас одно на уме, наглые павианы.
– Эх! – Парень попытался изобразить подобающее разочарование.
Он вышел в прихожую. Девушка одернула джемпер и направилась за ним.
– Мы могли бы посидеть тихонько и сделать вид, что ты спишь, а утром я бы выскользнул еще до того, как она проснется, – упирался он, не желая сдаваться слишком быстро.
– В другой раз, – повторила она. – В следующем месяце мама работает в ночную смену, может, тогда?
Он кивнул. Надел ботинки и принялся искать шарф и перчатки.
– Блин, я забыл в комнате учебник французского. Можешь принести?
Девушка принесла. Когда он застегнул куртку, они снова начали обниматься. Сквозь все слои ткани она чувствовала его напряженный пенис; парень прижался к ней, и ее на мгновение охватило головокружительное бессилие. Оно показалось приятным – будто падаешь, не заботясь о приземлении, – и она поняла, что связь между рассудком и чувством, между мозгом и сердцем действительно так слаба, как утверждала мама, когда они на днях вели за кухонным столом серьезный разговор.
Рассчитывать особенно не на что. Рассудок – лишь носовой платок, в который можно потом высморкаться, сказала тогда мама с таким видом, будто знала, о чем говорит.
Да и кому знать, как не ей. У матери было трое мужчин, и, если дочь поняла правильно, ни одного из них удерживать не стоило. Меньше всего – ее отца. Она прикусила губу и оттолкнула парня. Тот немного смущенно усмехнулся.
– Ты мне нравишься, Вим, – сказала она. – Правда. Но сейчас тебе надо бежать, иначе опоздаешь на автобус.
– Ты мне нравишься, – отозвался он. – Твои волосы…
– Мои волосы?
– У тебя потрясающе красивые волосы. Будь я малюсеньким существом, я хотел бы в них жить.
– Погоди-ка… – Она улыбнулась. – Думаешь, у меня в волосах насекомые?
– Нет, совсем не то. – Его губы растянулись в широкой улыбке. – Я только говорю, что если умру раньше тебя, то хочу возродиться в виде маленького существа и жить у тебя в волосах. Тогда мы все равно будем вместе.
Девушка посерьезнела.
– Нельзя так говорить о смерти, – заявила она. – Ты мне очень нравишься, но, пожалуйста, не говори о смерти в таком легкомысленном тоне.
– Прости, я не подумал…
Она пожала плечами. Ее дедушка умер месяц назад, и они сегодня немного говорили на эту тему.
– Ничего. Ты мне все равно нравишься. Увидимся завтра в школе.
– Обязательно. Ой, теперь мне действительно надо идти.
– Может, все-таки проводить тебя до остановки?
Он помотал головой. Открыл дверь на лестницу.
– Не глупи. Тут всего двадцать метров.
– Я люблю тебя, – сказала девушка.
– Я люблю тебя, – отозвался парень, которому вскоре предстояло умереть. – Очень сильно.
Она в последний раз обняла его, и он помчался вниз по лестнице.
Мужчина, которому вскоре предстояло убить человека, рвался домой.
В свою постель или в ванну – неясно, куда именно.
«Наверное, и туда, и туда, – думал он, украдкой поглядывая на наручные часы. – Сперва горячая ванна, потом постель. Зачем говорить „или-или“, когда можно получить и то и другое?» Господи, он просидел с этими недотепами больше четырех часов… четыре часа! Он окинул взглядом стол, размышляя, не наскучило ли все это кому-нибудь из них так же, как ему самому.
Похоже, что нет. Сплошь радостные и довольные лица – конечно, под воздействием алкоголя, но все же видно, что им приятно проводить время в компании друг друга. «Шестеро мужчин в расцвете сил, – подумал