назад он чувствовал себя счастливым человеком. Диктор рассказывал о погоде, в зале сияла люстра, а из детской доносились визг и хохот детей.
– Милый, ужин готов, – позвал из кухни ласковый голос жены.
Виктор ощутил сладковатый запах жареного лука и аромат домашних котлет, но потревоженное посторонним звуком видение начало таять.
– Нет, это не бандиты, это всего лишь свора голодных псов учуяла запах жилья, – успокаивал он себя.
Некоторое время Виктор лежал неподвижно, вглядываясь в проступавшие в свете взошедшей Луны очертания подземелья. Весёлые голоса детей и манящий запах еды оказались очередным миражом, всплывшим из глубины разбуженной памяти. Тоской и болью они напомнили о невосполнимой утрате.
Звуки за стеной затихли. Так и не найдя ничего съестного, голодная свора умчалась прочь. Есть хотелось не только собакам. В животе урчало, и Виктор посмотрел на часы. Вот уже несколько лет их механизм отсчитывает предоставленное одиночеством время. День за днём по растрескавшемуся циферблату бежали желтоватые стрелки, то выстраиваясь в единую линию, то пересекаясь между собой. Когда-то эти прочные, механические часы Виктору подарила жена. Теперь подарок стал дорог ему вдвойне. Часы превратились в овеществлённое воспоминание о прошлом.
– Семь утра. Впереди ещё один бессмысленный день…
Виктор закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Четыре года прошло со дня катастрофы, названной выжившим человечеством Днём Аида, а Виктору казалось, что это случилось только вчера.
Под действием космических сил сместилось земное ядро. Планета закачалась, завертелась юлой, но удержалась на орбите. Однако последствия оказались катастрофическими. Континенты сдвинулись с места, и в результате движения литосферных плит океанические волны поглотили многие прибрежные города. Европу потрясли землетрясения такой силы, что даже там, где никогда не наблюдалось толчков, их мощность достигала десяти баллов.
С тех пор миром правила нестабильность. Природа словно перевернулась с ног на голову. За неопределённый промежуток времени день мог превратиться в ночь, а изнуряющую жару сменить ледяной ветер. Гравитация то ослабевала, то с удвоенной силой сжимала всё, что ещё оставалось целым на израненной поверхности планеты.
Заводы, жилые кварталы, автомобильные и железнодорожные мосты превратились в руины, не работали электростанции и сотовая связь. Уцелела лишь горстка созданных в «мирное» время бомбоубежищ, рассчитанных на атомный удар. Укрывшиеся в них люди спаслись, но, оставшись в живых, с трудом выискивали необходимые для жизни ресурсы. Наступил подлинный «конец света».
Снаружи послышались шорохи и похожие на стон звуки. Они вернули мужчину в реальность. Виктор повернул голову и с отвращением посмотрел на свежие пятна сырости, выступившие на заплесневелых стенах подвала. Ледяной дождь проникал даже под землю.
Промозглый холод заставил Виктора выбраться из постели и облачиться в повседневную защитную одежду – модернизированный армейский комбинезон. Комбинезон изготовили уже после катастрофы в научном исследовательском институте номер пять, сокращённое название – НИИ №5. Изобретение учёных удивительным образом подходило для экстремальных ситуаций, с которыми приходилось сталкиваться людям в изменившемся мире. Костюм служил щитом от агрессивной среды, обладал встроенными функциями охлаждения и обогрева, определителем уровня радиации и ещё целой кучей полезных возможностей. Для Виктора он стал надёжным спутником при передвижении по несущей гибель и болезни поверхности.
После катастрофы многие разработки, годами скрывавшиеся под грифом секретно, оказались доступны людям. Одной из новинок стрелковой лаборатории стала винтовка СВД-17, родная сестра знаменитой СВД, хотя от стандартного образца этой красавице досталось только её название.
Для Виктора, изо дня в день рисковавшего жизнью, такое оружие представлялось воплощением совершенства. Боевая подруга частенько выручала его из беды. Так усовершенствованный комбинезон серии ВКМ и винтовка семейства СВД стали незаменимой частью его повседневной жизни.
Конечно, после апокалипсиса всё это стоило неимоверно дорого, и купить подобное снаряжение мог только человек, имеющий средства, но Виктор их имел. Окружающим он казался выточенным из стали героем, человеком, который брался за выполнение самых сложных заданий. Таких, как он, живущих под псевдонимом и скрывающих место своего обитания, суровых и независимых воинов в колониях называли Одиночками. А друзья звали Виктора попросту – Фенимор.
И так, ранним холодным утром в полутёмном подземном убежище проснулся высокий, худощавый мужчина с обветренным, измождённым лишениями лицом и светлыми, колючими глазами. Поддавшись приступу ностальгии, Фенимор достал из внутреннего кармана камуфлированного комбинезона чудом сохранившуюся фотографию. С помятого снимка, вытащенного когда-то из-под развалин, улыбалась его семья.
– Господи! Как же я тут без вас и один?
К горлу подступил комок. Фенимор тяжело вздохнул, спрятал фотографию в нагрудный карман и направился к металлической стремянке,