лишних церемоний упал на стул рядом с бесстрашным дедуктивистом и схватил оказавшуюся перед ним рюмку с коричневым напитком. – На саблях, и вы победили! И кого! Опытнейшего фехтовальщика! Однако ж капитан Бук рассказывает об этом поединке нечто несусветное!..
– Дуэль из-за любовницы? – с врождённой тактичностью деликатно спросила графиня-мать. По наклону мундштука в её пальцах было видно, что она и так знает, из-за чего была дуэль.
– С Адамом-Каетаном вы знакомы, барон! – поспешно вмешалась графиня. – А это… – женщина повернулась к девице, – это наша дочь Ветрана…
* * *
Свершилось!
Ронислав Вакулович был-таки представлен барышне!
Невольная улыбка осветила мужественное лицо Вийта.
Доследчик сделал шаг вперёд, склонился, ловко подхватил руку Ветраны Петровны и куртуазно поцеловал воздух в вершке от бледных тонких пальцев.
– Ах, барон! – воскликнула Ветрана Петровна, и лицо её покраснело ещё больше.
Девушка поспешно отошла к дальнему концу стола и чинно опустилась на стул.
– А это господин Ганс Христина… э-э-э… Зефир Мармозетка… – начал представлять иноземца хозяин дома, но споткнулся, осознав, что не помнит имени голландца.
– Ганс Христиан Вернер Брункальд Флуод Заальфельд Рудольф Мнемозистент Краус, – пришёл ему на помощь букинист. Говорил он с акцентом. – Из древнего рода Герульфингов Авенского дома, – голландец с истинно европейской утончённостью склонил голову. – К вашим услугам!
Вийт по-военному кивнул в ответ.
– Патерик, – добавил господин Краус.
Рядом с проницательным сыщиком на стол легла огромная, длиной в полтора аршина, книга.
Сыскной надзиратель вновь кивнул, сделал шаг к своему месту, намереваясь сесть, но…
Да что же это такое!
Голландец прошёл к дальнему концу стола и устроился там рядом с Ветраной Петровной! Соприкоснувшись с ней платьем!
Вийт оторопел.
Фирс, почувствовав неладное, сделал к следователю шаг – якобы, чтобы передать хозяину некую бумагу. На самом деле то был случайно завалявшийся счёт из французского ресторана.
– Смени выражение лица, – прошептал истопник еле слышно.
Дедуктивист метнул на помощника свирепый взгляд, выдохнул, намереваясь ответить что-то резкое, но сдержался и с размаху сел, едва не промахнувшись мимо стула. Его горящий взгляд устремился на иностранца.
Ганс Краус, склонившись почти к самому ушку Ветраны Петровны, что-то ей нашёптывал. Барышня сконфуженно оглядывалась.
– …включает письма епископа к печерскому иноку Феоктисту, – бубнил тем временем ничего не замечавший Флегий Яросвитович, – самого Феоктиста к архимандриту и святого Феодосия к тогдашнему князю, а также сказания и отдельные рассказы…
Великий сыщик уже вполне осознавал, что Краус ему не нравится. Причём весьма.
– Изволите больше света, выше высокоблагородие? – пригнулся к Рониславу Вакуловичу