заявки…
В этом тресте финансовые отчёты сдавали аккуратно. В конце месяца телефон звонил через каждые десять минут. Я, как хорошо налаженное справочное бюро, кричал в трубку:
– Не 23, а 29! Пожалуйста, запишите и передайте своим товарищам!
Я позвонил на телефонную станцию, рассказал им всё и взмолился. Мне посочувствовали, но помочь не смогли.
– Это не наше дело. Наше – чтобы телефон работал исправно.
Телефон работал исправно. Звонок звенел с раннего утра до позднего вечера. Очевидно, Елена Ивановна была добросовестным работником, засиживалась после окончания рабочего дня, и все об этом знали.
– Поставьте мне розетку, чтоб я мог его выключать! – снова воззвал я к телефонной станции.
– Розетки будут в следующем квартале.
(Тогда и розетки бы в дефиците и телефоны в большинстве «спаренные»: на одной линии – два абонента).
Я попробовал снимать трубку и класть её рядом с телефоном, но, получив грандиозный скандал от соседа по блокиратору, вынужден был отказаться от этой защитной акции.
Я стал плохо спать, вскакивал среди ночи и бросался душить телефон. В общем-то, я человек интеллигентный, никогда не произношу бранных слов. И вдруг в полусонном бреду стал выкрикивать такие фразы, которые переводчики обычно объясняют иностранцам, как непереводимую игру слов. Я даже перестал печатать материалы у своей машинистки: её звали Мальвина Абрамовна – это напоминало мне Елену Ивановну.
Наконец, я не выдержал, через отдел кадров узнал номер директора треста и позвонил ему. Я стонал, выл, плакал, дёргался, как Луи де Фюнес, бил себя трубкой по голове и угрожал повеситься на телефонном шнуре.
– Елена Ивановна скоро вернется из отпуска, что-нибудь придумаем, – пообещал директор.
Потом позвонил Кустанай.
– Слушай, друг, – кричал в трубке хриплый голос, – протолкни вагон кровельного железа вне фондов, а…
– Вы ошиблись номером. Звоните по телефону 293-66-90.
Я повесил трубку, но телефон зазвонил опять.
– Я тебе, бюрократу, до утра буду звонить, понял! Нажми на министерство, выбей железо… Ведь всего один вагон…
Я понял, что от него не избавиться.
– А для чего железо?
– Для школы. Такую красавицу отгрохали…
– Вы хоть скажите, кто вы и к кому звонить?
– Мы – СУ «Спецстроя», а звонить надо заместителю министра. – Трубка радостно продиктовала мне номер. – Я бы сам выбил, да секретарша меня с ним уже не соединяет.
Я позвонил заместителю министра. Это было нелепо, но это был единственный способ избавиться от назойливого кустанайца.
Я просил, требовал, нажимал на любовь к детям, напоминал о всеобщем среднем образовании.
– А кто это говорит? – удивленно спросил замминистра.
На секунду я растерялся, а потом брякнул:
– Елена Ивановна.
После недолгой паузы трубка ответила.
– Хорошо. Дадим. А вы идите домой и лечите простуду…
В последующие дни, таким же образом, ради своего покоя, я выбил брёвна для Винницы, вырвал рельсы для Вологды и выклянчил медные трубы для Одессы.
Через