мягкое кресло перед телевизором заменило кулачные и петушиные бои.
Один из наиболее восприимчивых к массовой культуре деятелей – Леонид Ильич Брежнев – был не только завсегдатаем Большой и Малой лужниковских спортивных арен, но и поклонником телевизионных спортивных передач, восторженным слушателем Николая Озерова. В одном из интервью Брежнев на весь мир скажет: «Я с детства полюбил охоту, и поныне не бросаю этого спорта». Как и миллионы соотечественников фронтового поколения, Брежнев никогда не бросал и другого спорта – домино. А болельщицкое сердце было отдано, прежде всего, «шайбе» – канадскому хоккею, ну, и футболу. В дневниках главы государства немало записей таких, как эта – за 16 мая 1976 года: «Никуда не ездил. Никому не звонил. Мне то же самое. Утром стригся, брился и мыл голову. Днем немного погулял, потом смотрел, как ЦСКА проиграл «Спартаку» (молодцы, играли хорошо)».
Леонид Ильич Брежнев приветствует Ирину Роднину – звезду ледовой арены
Генерал (а позже и маршал) Брежнев болел за ЦСКА, его приятель К.У. Черненко – за «Спартак», председатель КГБ Ю.А. Андропов, по долгу службы, – за московское «Динамо», как и его предшественник Л.П. Берия. По личному предложению Брежнева, дикторы новостных программ, прежде чем объявить результаты матча, который позже передавали в записи, просили «приглушить звук телеприемников» тех болельщиков, которые собираются смотреть трансляцию. Однажды Брежневу не удалось вечером посмотреть хоккей. Тогда он позвонил председателю Гостелерадио Лапину и попросил повторить трансляцию матча следующим утром. Это был уникальный случай полного повтора обыкновенного хоккейного матча. Хотя для истинных болельщиков обыкновенных матчей не бывает.
Все политики любят позировать на фоне побед. По сравнению с современными вельможами, советские вожди были в этих акциях саморекламы сторонниками умеренности. Случались, конечно, патетические исключения, как брежневский летний выезд в Медео, к фигуристам Родниной и Зайцеву. «Где ты нашел такого Зайцева?» – «В капусте» – «Я тоже хочу у тебя тренироваться», – такой разговор случился у Брежнева с тренером Станиславом Жуком. Но этот эпизод терялся в череде многочисленных встреч Леонида Ильича с заводскими и совхозными трудовыми коллективами. И все же советская идеология старалась использовать спорт как козырь в холодной войне, как эффектную витрину советского образа жизни. Лучший теннисист СССР, ставший любимым спортивным комментатором страны, мхатовец-спартаковец Николай Озеров называл историю советских выступлений на Олимпийских играх «триумфальным шествием».
В дни зимних Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити Василий Аксенов сказал: «Мне кажется довольно бестактным тот факт, что честь зажечь олимпийский огонь была предоставлена постаревшим игрокам американской хоккейной команды, которая в 1980 г. одолела «несокрушимую и легендарную» «ледовую дружину» СССР. В то время, помню, мы болели за американских мальчиков-любителей,