со лба, и Марка тут же накрыло тысячью воспоминаний, вызванных ароматом французского медового шампуня, который Сандра так любила. Это она.
– Ты… здесь? – спросил он, и его правая нога задрожала, как будто он только что пробежал кросс с препятствиями. Он потянулся к ней, хотел просунуть руку в щель, чтобы удостовериться, что разговаривает не с духом. Женщина испуганно отпрянула.
– Что вам от меня нужно?
Вместо всех вопросов, которые он хотел задать, Марк сумел произнести лишь одно слово:
– Сандра?
– Мы знакомы? – Женщина в дверях снова подошла чуть ближе и приподняла левую бровь.
– Ха. – Он скорее выдохнул, чем рассмеялся. – Почему ты… я думал… Как ты можешь?..
– Простите, у меня кастрюля на плите, – сказала она и хотела закрыть дверь, но Марк в последнюю секунду успел просунуть ногу в проем. Он почувствовал, как ему прижало пальцы, и обрадовался, потому что боль означала, что это не сон.
– Я думал, ты умерла, – вырвалось у него, и женщина изменилась в лице.
Блондинка, которая выглядела как его жена, говорила ее мелодичным голосом и была одета в белый топ на бретельках, который он всего несколько недель назад купил в магазине для будущих мам, изо всех сил навалилась изнутри на дверь и стала звать на помощь.
– Подожди, пожалуйста. – Марк навалился с другой стороны. – Это же я, Марк.
– Пожалуйста, уходите.
– Марк Лукас, твой муж.
– Я вас не знаю.
– Что? Любимая, ты не можешь вот так просто появиться и потом…
– Убирайтесь.
– Но…
– Немедленно, или я вызову полицию.
Женщина закричала, и Марк отступил. Отступил перед ее холодным взглядом и горьким осознанием, что она не шутит. Его жена, которая умерла шесть недель назад, понятия не имела, кто стоит напротив нее. Она видела в нем чужого. Даже хуже. Она смотрела на него испуганным взглядом, каким изучают зловещего незнакомца.
– Сандра, пожалуйста, объясни мне, что…
Марк не успел закончить предложение. Он уже разговаривал с закрытой дверью.
15
Нежелание принимать. Вытеснение. Отрицание.
Обессиленный, он поковылял вниз по лестнице, задаваясь вопросом, относятся ли галлюцинации к типичным побочным явлениям первой фазы траура. Затем вспомнил о статье, в которой писали, что фаза траура удивительным образом идентична фазе умирания. Как и семья покойного, смертельно больной в первые недели отказывается принимать ужасную правду.
Вытеснение. Отрицание. Забывание?..
Марк вцепился в перила. Не только из-за головокружения, а прежде всего потому, что хотел ощутить прохладную древесину под пальцами. В первый момент она показалась ему влажной, даже немного неприятной, словно он прикоснулся к чему-то мертвому, но тем не менее он хоть что-то чувствовал.
«Я живой. Возможно, я теряю рассудок. Но я жив».
И боль в животе стала тому подтверждением. Уже через несколько метров у него закололо в боку. Но это было несравнимо с душевной болью, которую причинил ему испуганный холодный