должностного положения сулило огромные выгоды.
Однако вскоре Бобровникову пришлось поумерить амбиции. Люди, поддерживавшие его, рассорились с бывшим союзником Онлиевским – не поделили влияние на президентское тело. Влияние «семейного кошелька» оказалось поувесистей. Прежнего главу администрации, а вместе с ним и ключевых членов команды, из Кремля и со Старой площади выдавили. Бобровников, правда, должность сохранил. Но – чисто номинально. Объем полномочий его резко сузили. Даже возможность помогать собственному детищу – компании «Роскор» – сократилась до крайности. Именно вследствие этого в марте девяносто восьмого, накануне дефолта, когда банк «Балчуг» схватился с банком «Возрождение» в схватке за институт «Техинформ», Бобровникову пришлось приказать Палию отступиться. Сам повлиять на ситуацию он теперь не мог. Обращаться же за помощью к новому главе администрации – значило напомнить о подзабытом вложении пяти миллионов – с непредсказуемыми последствиями. Меж тем «Роскор» оставался для Бобровникова тем запасным аэродромом, куда он рассчитывал десантироваться в случае увольнения.
Семен Анатольевич вновь подтянул к себе записку председателя Наблюдательного совета «Возрождения» Рублева, на основании которой предстояло составить соответствующие рекомендации. С любопытством прошелся взглядом по вынесенному в «шапку» знаменитому банковскому логотипу – «Есть истинные ценности».
Рублев просил из резервов центробанка стабилизационный кредит в двести миллионов долларов, предлагая государству взамен контрольный пакет.
При таком варианте реанимация универсального банка с пятьюдесятью филиалами по всей стране не требовала рисковых вложений. А эффект – и экономический, и политический – для государства был бы оглушителен.
Но сколь заманчивой выглядела ситуация, столь и опасной. Передавая поручение, глава администрации недвусмысленно напомнил о личной заинтересованности Онлиевского в скорейшем отзыве лицензии у банка. А то об этом можно было забыть! Слишком нахрапист и неуступчив в достижении своей цели господин Онлиевский. Такая мелочь, как государственые интересы, при этом в расчет им не принимается.
Так что поручение, можно сказать, отдавало подлянкой, и самым безвредным для личного карьерного здоровья было бы попросту замурыжить записку в столе.
Но, с другой стороны, не всё выглядело столь однозначно. Резко набирал политический вес новый глава правительства – Примус. Который, как известно, Онлиевского не переносит. Кроме того, за банк просил не кто иной, как заместитель председателя Госдумы Серденко, апологет борьбы против засилия олигархов. Лично просил.
А серьезные услуги в политике не забываются. Да и всему обществу такое решение было бы, как глоток воды посреди засухи.
Бобровников задумчиво подмигнул своему отражению в зеркале: «Почему бы собственно и нет? В конце концов тварь я дражащая или право имею? Ведь есть еще истинные ценности. Тем более – всё