наплевать на твои желания, возможности, силу и доблесть. Она просто продемонстрировала всего одно обычное и вроде бы неопасное состояние моих знаний – неизвестность.
Неизвестность – простое слово с множеством значений. Но именно в моем случае это слово приобрело зловещий оттенок. Оно погрузило мой разум в бессилие и злость. Тело колотила дрожь, но не от победы над опасными обращенными, а от того самого простого слова. И возникло оно сразу после боя, как только посмотрел на амулет-часы и увидел то, что на нем отобразилось. Восемь сухих строчек. Восемь неизвестных мне точек. За каждой из них скрывались имена моих друзей и той, кто стала для меня ближе всех. Вот только я не знаю, за какой именно строкой ее имя. Да и если бы знал, разве мне стало бы легче? Нет. Боль все равно осталась бы со мной. Разница только в силе этой боли.
Осознавать, что трое из нас перестали быть людьми и превратились в обращенных монстров, очень больно. Одно дело думать об этом как о возможности и надеяться на чудо. И совсем другое дело, когда чуда не произошло. Я думал, что смогу справиться с собой, но как же сильно я ошибался. Было тяжело дышать. Как будто грудь сжали тиски, что с каждой секундой все сильнее и сильнее сжимали мою душу. А еще меня душила ярость. На всех, кто это устроил. На их хозяев и собственное бессилие. Последнее бесило больше всего. Я готов отдать свое тело и душу этому прошлому «я», лишь бы он сделал так, чтобы мои друзья были живы. Вот только ему все равно. Он просто исчез и больше не появлялся. Только сны и остались напоминанием о его существовании.
Со злостью я со всей силы ударил по дереву, что стояло рядом со мной. От силы удара ствол переломился, а мой кулак превратился в кровавое месиво. Физическая боль стрельнула со всей силы по мозгам, но я терпел. Сжал зубы и терпел. Это хоть как-то заглушало боль душевную. Боль и страх. Мне было страшно даже подумать о том, что Мелинды больше нет среди людей. Эту мысль я гнал прочь. Но понимание того, что эти три сухих строчки – мои друзья, отзывалось глухой ноющей тяжестью в груди. А вот с ней бороться было намного сложнее.
– Ошаль мэл энтаро манильс?
Незнакомая речь и встревоженный голос вернули меня в реальность. Рядом со мной стоял один из бойцов отряда, которому я только что помог. Кажется, это был их командир. До последнего я надеялся на то, что переводчик, обещанный Хорнелом, все же будет работать без чипа, ну или если я так хорошо знаю местные понятия, то и язык тоже мне известен. Но, к сожалению, чуда не произошло. Я абсолютно не понимал, о чем говорит этот мужик. Да еще и эти мои эмоции мешают разумно мыслить.
– К сожалению, я не понимаю, о чем вы говорите. – Тяжело выдохнув и взяв себя в руки, с огромным трудом произнес я.
Моя фраза вызвала изумление на лице спецназовца. Переглянувшись со своими, он о чем-то начал быстро говорить, а после ко мне стали обращаться разные члены его отряда. Судя по всему, они пытались найти со мной общий язык, используя различные фразы из разных языков. Вот только увы, но ничего знакомого и даже отдаленно знакомого я не