и телекамера, у оператора – экран в шлеме и наушники. Я сам, разумеется, видеть этого не мог, но, по некоторым сведениям, у того, кто «Скатом» управляет, полная иллюзия, будто он находится внутри. Простота управления фантастическая. В Штатах, на первых испытаниях, кресло доверили двенадцатилетнему пацану, сынку кого-то из конструкторов, и он довольно долго и сноровисто с этой штукой управлялся…
– Ах, во-от оно что… – сказал Мазур.
– Вот именно, – кивнул Лаврик. – У нас такой штуки пока что нет, но в хозяйстве, как легко догадаться, она пригодится. По креслу оператора у нас есть кое-какая информация, но вот если бы к ней присовокупить еще и сам аппарат… Одним словом, начальство рассуждало просто и здраво: русский Левша способен не только подковать на все лапы аглицкую блоху, но запросто может еще означенную блоху и спереть из-под самого носа, так что англичанин и не спохватится… Благо «Скат» лежит где-то в нейтральных водах и с точки зрения морского права является, строго говоря, бесхозным имуществом, которое всякий нашедший вправе прикарманить без малейших юридических последствий. Кто успел, тот и съел… В конце концов, мы не виноваты, что порвался кабель, что американцы ищут свое сокровище совсем в другом месте…
Мазур усмехнулся:
– Очень уж кстати все сложилось – и кабель порвался, и ищут в другом месте. Что-то плохо верю я в такие совпадения. Что скажешь?
– Ну что ты, как дитя малое, – сказал Лаврик спокойно. – Откуда я знаю? А и знал бы, не сказал бы… Если хочешь знать мое личное мнение – на судне-носителе не менее ста человек, экипаж и прочие. Теория вероятности и жизненный опыт подсказывают, что среди индивидуумов вполне может затесаться субъект с двойным дном. Но это, повторяю, мои частные умствования. Что, как и почему – нас интересовать не должно. Главное, эту штуковину надо найти в хорошем темпе, пока американцы не спохватились и не сообразили, что тянут пустышку. Они-то вовсю пашут милях в пятистах отсюда – в небе не менее полудюжины «орионов», куча судов. Голову прозакладывать можно, у них примерно то же самое: кто-то с большими звездами на плечах лупит кулаком по столу и орет: мол, во что бы то ни стало… Начальство везде одинаково, – он приостановился. – Я от твоего дома шел мимо этого особнячка, ни одно окно не горело, и сейчас та же история… Там что, никто не живет? Усадьбочка-то вроде роскошная…
Мазур взглянул на дом, увенчивавший вершину невысокого холма, за которым и располагалось их очередное временное пристанище. В самом деле, особняк был добротный, трехэтажный, каменный, обнесенный практически не разрушенной стеной.
– Вот то-то, – сказал он. – Видишь, дорожка к воротам травой заросла? Это, друг мой Константин Кимович, классический дом с привидениями, согласно «Приключениям Гекльберри Финна». Стоит необитаемым уже лет восемьдесят. То есть, по бумагам, он, конечно, кому-то до сих пор принадлежит, но никто там давненько не живет. Мне, как новичку, в первый же вечер во «Флибустьерской гавани» все рассказали подробнейшим образом. На этой гасиенде, говорят, жил когда-то некий герцог.