женщин и мужчин, тихо плачущих, а иногда и завывающих в голос, причем независимо от половой принадлежности. Временами то один, то сразу несколько мужчин кидались к заблокированному выходу в тщетной попытке открыть его.
Врач метался от одной группы к другой, и на пике этой всеобщей истерии, как ушат холодной воды для всех, прозвучало известие о смерти Валентины Семеновны – единственной медицинской сестры. Пробравшись среди монтажных столов к амбулатории, находящейся в отдельном закутке, и только увидев ее перекошенное лицо, Изотов констатировал инсульт. Дышать в помещении становилось все тяжелее. Видимо, какие-то повреждения в вентиляционной системе все же были. И не удивительно. Удивительно было другое, почему все еще живы.
Этот вопрос, а точнее его несправедливость (почему мы живы, а все родные и близкие превратились наверху в радиоактивную пыль?), постоянно занимал умы всех находящихся внутри убежища. В голову закрадывалось простое решение проблемы – покончить с этим одним махом. Не только Максиму приходило на ум такое решение прекращения мучений.
В ответвлении коридора нашли двух повешенных на собственной одежде. Мужчина и женщина. Никто и не заметил, как они уединились. Да и никому, по большому счету, не было до них никакого дела. Наверное, это случилось, пока врач возился с Валентиной Семеновной. К тому моменту, когда их обнаружили и экстренно позвали его, сделать уже ничего было нельзя.
Не прошло и нескольких часов, а небольшая группа выживших уже несла потери. Если хочется выжить, этому царству слез надо немедленно положить конец. Работа и только работа может заставить человека захотеть жить.
Виктор организовал группы по обустройству нынешнего жилища. Он бегал за каждым, понукая, и ругаясь, находя каждому дело, и не отставал, пока человек не включался в работу. Не успокоился, пока все вокруг не превратилось в копошащийся муравейник. Мало кому было заметно, что тем самым он успокаивал, прежде всего, себя.
Виктор сидел в комнате, которая изначально задумывалась как инженерная или проектная. На стенах висели какие-то электронные схемы, под потолком светила тусклая лампочка накаливания. Начальник обосновался в этой комнате сразу, как только утихли страсти. Максим зашел к нему, собственно, обсудить, что делать с телами умершей и погибших. В замкнутом помещении наличие разлагающихся тел будет большой проблемой.
– Садись, как зовут-то тебя? – спросил он, пододвигая Изотову стул.
– Максим.
– Ну что, Максим, я вижу, что ты вполне разумный человек, и буду с тобой максимально откровенен. Все мы в большой заднице. Хотя продуктов и воды у нас пока хватает, а вот топлива при этом расходе всего на месяц, и то в режиме жесткой экономии. За это время надо пополнить его запасы. Связи с основным бункером нет, а там все мое начальство. Не решим эти проблемы – тогда все! Что ты по этому поводу думаешь?
– У меня, прежде чем я что-то скажу, есть вопросы. Скажи, этот телефон на столе – связь с основным бункером?
–