Алиса Коонен

Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950


Скачать книгу

опять веселая, оживленная, буду петь целыми днями. Господи, вздор, а я вот страдаю, мучительно…

      Вчера заходил Горев…

      Первая его фраза, когда он вошел, – «Ну как вы похудели!»

      Потом, вглядевшись, нашел, что я загорела и вообще изменилась, и по лицу я видела, что перемена не к лучшему.

      И это огорошило, привело в глупое смущение, и весь вечер был испорчен…

      Ужасно!

10 [августа 1907 г.]. Пятница

      Сейчас с репетиции.

      Немного лучше состояние: усиленно питаюсь, вид стал приличный.

      Ночь сегодня – всю напролет не могла сомкнуть глаз, волненье какое-то, сердцебиение, бум, бум без конца… И отчаяние какое-то охватило, и страх, что я с ума сойду… Все вместе…

      Действительно – тучи какие-то кругом сгустились… Все в один голос твердят – «постарела», «подурнела», «похудела», сама чувствую себя – отвратительно, сил мало, спать не могу…

      И Вас. нет до сих пор. Вдруг болен… Господи, так страшно!

      А тут еще приемные экзамены, успех Ждановой325, страх, что я отойду на второй план, что она займет мое место…

      Вообще, так мрачно все…

      Боже мой, Боже мой…

      Молю только Господа, чтобы он силы мне дал все перенести, все пережить…

      Я так как-то устала.

      От малейшего толчка я падаю.

      И сил нет подняться…

      С трепетом жду встречи с Вас.

      Что-то он скажет…

      Я вглядываюсь в зеркало, усиленно вызываю в памяти прежнее лицо, прекрасные глаза, и с ужасом вижу, что я – стала другая…

      Особенно глаз жаль…

      Они были такие хорошие, такие ясные, красивые…

      А теперь сузились, выцвели как-то, совсем, совсем не то, что раньше…

      И мне так страшно…

      Если бы я была уверена в Вас.

      Если бы я знала, что мое лицо играет самую незначительную роль в его чувстве ко мне…

      Помню, он мне сказал 18‐го вечером: «Ты хорошенькая…»326

      Скажет ли он это теперь…

      Горев увлечен Ждановой, слыша кругом обо мне «постарела» и проч., начал, по-видимому, тоже охладевать, хотя к этому я отношусь с удивительным равнодушием.

      Господи, скорее бы Вас. приезжал.

11 [августа 1907 г.]. Суббота

      «Пришла беда, растворяй ворота…»

      Заболел глаз, веко красное, распухшее все… Сейчас опять отчаяние какое-то охватило…

      Утром сегодня встала такая интересная, свежая, думала, что все кончилось, заживу теперь хорошо, весело, и вдруг.

      Господи, Господи, за что?!

      Если это надолго, я прямо с ума сойду. Не могу больше.

      Вас. нет.

13 [августа 1907 г.]. Понедельник

      2 часа дня.

      Вас. приехал. Кажется, вчера еще. Утром была в театре – но не видала его, вероятно, вечером придет. Когда Балиев сказал сегодня, что Качалов в Москве – я думала, с ума сойду [слово вымарано]. Я бегала по театру, пела, прыгала, вела себя как гимназистка…

      Неужели сегодня я увижу его?! Мне не верится.

      А может быть, он не придет сегодня в театр.

      Настроение