с сыном в Америку.
Маргарет была категорична:
– Винсенте, прошу вас. Мне очень тяжело об этом говорить. Я все решила. Я не оставлю могилу любимого мужа, а Рене не оставит меня. Мне безразлично, как и на что мы будем жить. Я не боюсь ни нищеты, ни голода. Умрем, значит умрем.
– Что вы такое говорите! Маргарет, вы такая красавица! У вас еще целая жизнь впереди! Вы обязательно встретите какого-нибудь достойного мужчину, и у вас будет новая семья!
– Нет! Нет и нет! Моя жизнь закончилась в тот день, когда похоронили Эрнеста. Впереди у меня сплошная пустота, я доживаю свой век на этом свете! Мне абсолютно безразлично, как это все будет происходить. И настоятельно прошу вас прекратить все эти разговоры про Америку. Мне это неприятно! Если вы еще раз начнете меня уговаривать, пожалуйста, больше не приходите!
Винсенте внимательно посмотрел на женщину. И почему он раньше не замечал ее такие выразительные глаза. Какой у нее приятный цвет кожи, какое милое нежное лицо. И белокурые волосы, схваченные в пучок на затылке. Несколько отливающих золотом кудряшек выбились из пучка и небрежно лежали на длинной шее. Черное крепдешиновое платье чуть ниже колен, пока она сидела, слегка открывало ее стройные длинные ноги. На Маргарет были дорогие темные шелковые чулки и модные туфли с массивной пяткой и на высоком каблуке.
Маргарет поймала на себе пристальный взгляд Винсенте, одернула платье, они оба немного смутились. Молчание нарушил Винсенте:
– Маргарет, дорогая! Посмотрите на себя в зеркало! Природа наградила вас внешностью, о которой можно только мечтать! Вы необыкновенная красавица! Говорю вам это совершенно искренне! И эта роскошная молодая женщина ставит на себе крест! Не смейте!
– Природа лишила меня самого важного в жизни! У меня больше нет моего Эрни! Прошу вас, уходите, я не желаю больше с вами разговаривать! Я ведь знаю, это мои родители велели вам меня уговорить. Передайте им, пусть уезжают! Я останусь здесь с Рене, и никого из вас не хочу больше видеть!
Раздосадованный полным поражением в переговорном процессе Винсенте отправился к Зингерам. Они приняли его тепло, потому что особо не рассчитывали на успех.
– Что же теперь делать, – с горечью произнес папаша Зингер, – придется это принять как неизбежность. Мы все равно будем вынуждены уехать.
Пожилой мужчина жестом усадил гостя в кабинетное кресло, сам подошел к дубовому буфету и налил коньяк в два старинных хрустальных бокала. Один бокал передал Винсенте, а сам не стал садиться и не слишком решительно произнес:
– Винсенте, дорогой, могу я попросить тебя об одном одолжении?
– Разумеется, месье! – молодой человек привстал, посчитав неудобным разговаривать с Зингером сидя, когда тот стоит.
– Сиди-сиди! Я тоже сейчас сяду. Пожалуйста, позаботься о Маргарет. Если ей потребуется какая-нибудь помощь!
– Конечно, месье! Я сделал бы это и без вашей просьбы!
– Мы планируем в конце этой недели отправить багаж, а на следующей