из-за стола, майор прошелся по скрипучему деревянному полу своего кабинета. Остановился возле большой карты Советского Союза, висевшей на стене. Ежедневно отмечал он на ней каждый новый советский город, отвоеванный у врага. Извилистая линия фронта, все более прогибавшаяся на юг, в сторону противника, как бы застыла теперь в ожидании грозных событий.
Разглядывая карту, Евгений Андреевич отыскал глазами тот участок огромного фронта, к которому вела железная дорога от станции Воеводино, и подумал невольно, что, может быть, именно здесь разыграются эти события…
Постояв немного у карты, Евгений Андреевич еще несколько раз прошелся по кабинету и снова уселся за стол.
– И подозрения у вас все те же? – повернулся он к капитану Варгину. – На одной интуиции основанные? Или, может быть, новое что-нибудь прибавилось?
– В общем-то, нового ничего не прибавилось, – без особого энтузиазма отвечал капитан, – но ведет он себя все-таки странно…
– В чем же именно эта странность?
– В отсутствии интереса ко всему. Даже на профсоюзные собрания силком приходится его тащить.
– Ну и что же? – удивился Булавин. – Такой нелюдимый характер у человека. И потом – горе у него, вся семья при бомбежке погибла.
– А я все-таки этого не понимаю, – упрямо помотал головой капитан. – При таком горе на людях только и забыться, а он всех чуждается. С работы домой спешит, к старушке, у которой квартирует. Думается мне, что все это лишь для отвода глаз.
– Притворяется, значит, домоседом, а сам тайком выслеживает, что у нас на станции делается? – не без иронии спросил Булавин.
– А вот этого-то я как раз и не думаю, – слегка нахмурился Варгин. – По моему заданию несколько дней за ним велось наблюдение, и точно установлено, что, кроме деповской конторы, он никуда не ходит.
– А ночью?
– И ночью. Да это и понятно. Если бы он высматривал что-то, ему естественнее было бы роль общительного человека разыгрывать. Ходил бы всюду запросто, не привлекая ничьего внимания.
– А не противоречите ли вы тут сами себе? В чем же тогда подозревать нам Гаевого, если исключается возможность не только сбора им информации, но и наблюдения за работой нашей станции?
– Ему просто ни к чему все это, – убежденно ответил капитан, попросив разрешение закурить. – Зачем, скажите, пожалуйста, ходить ему на станцию и считать там проходящие поезда, когда ему известен весь наш наличный паровозный парк, обеспечивающий вождение этих поездов?
Булавин сидел, глубоко задумавшись, и, казалось, совсем не слушал своего помощника.
«Неужели он равнодушен ко всему, что я ему говорю?» – с досадой подумал Варгин и спросил:
– Вам разве не кажется, товарищ майор, что Гаевой мог бы оказать разведке врага неоценимую услугу, сообщая ей одни только сведения о численности нашего паровозного парка?
– В этом не может быть никаких сомнений, – охотно согласился Булавин, – но у нас нет ведь пока никаких