свою картину? Тот самый пейзаж, единственный среди портретов… Сама того не зная, ты изобразила реку Аон, которая протекает через Фэал, столицу Элесса. Когда ты была маленькой, тебя забрали отсюда и перенесли в другой мир. Я искала тебя многие годы… Это оказалось нелегко. Понадобилось семнадцать лет, чтобы наконец встретиться с тобой.
Голандора будто зачитывала аннотацию к дурному фэнтезийному роману, и едва ли можно было поверить, что её слова имеют хоть какое-то отношение к реальности.
– Нет… Перестань, – прервала её Эстер.
– Что?
– Хватит! Это не смешно! Я тебя раскусила. – Отложив поднос с опустошённой кружкой, Эстер вскочила с кровати и двинулась прочь. Гутер сидел за столом рядом с выходом из дома, поедая кашу так жадно, как если бы не ел целый день.
– Ну чего, насплетничались? – невозмутимо спросил он. Раздался громкий и настойчивый стук в дверь, и старик, тут же забыв про кашу, встал из-за стола. – О, за тобой пришли!
– Что?
Голандора подошла сзади и схватила Эстер за покатые плечи. Та попыталась вырваться, но её держали крепко.
– Ты что, совсем больная? Отпусти меня! – возмутилась она, всё ещё пробуя освободиться, но Голандора не отпускала.
– Не волнуйся. Скоро всё поймёшь.
Дверь с зычным скрипом отворилась, и у порога вырос какой-то верзила. Не произнося ни слова, он приблизился к Эстер, и его сильные руки грубо и властно обхватили её талию. Пальцы забегали по шее, чуть щекоча, и, добравшись до сонной артерии, слегка сжали её. В этот миг Эстер ощутила подступившую сонливость, в глазах потемнело, голова закружилась, а тело перестало её слушаться. Сознание унеслось куда-то далеко – за пределы памяти.
Глава 3. Знакомый незнакомец
Тае очень давно не снились кошмары. Как и вообще любые сны. Если точнее, то с того дня, когда у порога появился свёрток с ребёнком. Однако с недавних пор всё вернулось на круги своя. Опять кошмары, похожие друг на друга, как отражения в зеркалах. После них она просыпалась с отбивающим чечётку сердцем и трясущимися руками. В этих жутких снах всё было одинаково, сюжеты мало чем отличались друг от друга, менялись лишь локации – то полуразрушенное здание, то глухой лес, то гибнущий в опале город. Но беда всегда случалась вовсе не с ней: жертвой катастроф становилась Эстер. И точно так же, как и прежде, Тая, словно зритель в кинотеатре, безучастно наблюдала за происходящим, не способная даже пальцем пошевелить.
– Спаси! – молила племянница в её сне, и взгляд был полон боли и страха. Но Тая не могла ей помочь, а могла только смотреть, как Эстер тонет во мраке, навсегда теряя связь с ней.
– Тая! Тая! Тая… Та… Та… – звала она, отдаляясь с каждым новым мгновением всё больше, пока голос не исчезал окончательно.
Тая очнулась посреди очередной глубокой ночи, обливаясь холодным потом и радуясь, что всё это лишь дурацкий сон. И легла бы снова спать, если бы не тревога, тонким кинжалом пронзившая её душу. Природу этой тревоги