Сперва мне колотил в двери один ненормальный англичанин, теперь вы… Быть импресарио – изматывающее занятие, мои нервы окончательно истощены, а нюхательная соль куда-то запропастилась. Стоит на час отпустить прислугу, как все идет кувырком!
Импресарио направился к маленькому столику, уставленному графинами с вином и бокалами, налил себе рубиновую жидкость:
– Хотите кьянти?
Ирэн расстегнула плащ и опустилась в кресло:
– Предпочла бы виски…
– Виски? Нет! Это невозможно… Куда катится мир?
– Сильвио, поверьте, после смерти леди Гамильтон я единственная женщина, которая пьет виски, мир вне опасности! Зато мое благополучие в ваших руках – повторяю, мне нужен ангажемент… Проще говоря – мне нужны деньги, быстро и очень много…
– Я всего лишь хотел сказать, что этот вульгарный англичанин тоже требовал виски – представляете? Неужели мой номер похож на распивочную, рюмочную или паб?
Пока синьор Сильвио бушевал, по лицу его гостьи скользнула тень тревоги, она невольно понизила голос:
– Англичанин был с виду… очень бледный? Весь в черном…
– Бледный? О, нет! Он был здоров, как бык. Едва не вышиб двери тяжеленной тростью. Кричал, что желает сделать предложение миледи Адлер…
– И что же?
– Я ответил, что миледи не расположена вступать в новый брак!
Молодая женщина звонко рассмеялась и вознаградила его воздушным поцелуем:
– Сильвио, вы самый лучший! Хотите стать новым шталмейстером в Богемии?
– Только не говорите мне этого, не говорите! – схватился за сердце экспансивный синьор. – Не может быть, чтобы вы продали побрякушки богемского князька?
– Конечно, нет, Сильвио! Я всего лишь оставила их в залог…
Синьор пододвинул кресло, сел напротив Ирэн и взял ее за руку, проворковал:
– Вы отдали их как залог любви?
– Как залог денег!
– Тогда зачем вам еще деньги?….
– Знаете, в Париже жуткая инфляция. – Ирэн состроила уморительную гримасу. – Биржевой крах и всякая ерунда. Еще у них есть полицейский префект, который похож на канделябр. Они дружно вторглись в мой гениальный финансовый план и все разрушили!
– Святая Дева! Концерты в Париже отпадают. – Импресарио всплеснул холеными марципановыми ладошками и осушил бокал вина. – Боюсь, мне придется осесть в Богемии, инспектировать конюшни и ставить вульгарные опусы Вагнера до самой смерти. Княжество размером с почтовую марку – разве это наш масштаб, душенька?
Ирэн подошла к глобусу, осторожно, одним пальчиком, повернула огромный шар и прищурилась, чтобы лучше разглядеть хитросплетения европейских границ.
– Так хочется вернуться в Варшаву… Помните, как я блистала в Варшавской Императорской опере пять лет назад? Там я стала настоящей примой!
– Пока один остолоп не притащил бомбу в вашу гримерную…
– О! Такой милый юноша, студент, кто мог подумать, что он окажется анархистом?