лабиринт просто. Хоть без Минотавра? Ты такой бледный был, страх просто. Слушай, ты знаешь, где мы вообще? Вода здесь какая-то затхлая, смертью воняет. И все эти кости, надо ж додуматься до такого! Замок людоеда, ни дать ни взять! Хотя этот людоед и ископаемыми животными, похоже, не брезговал. Жуть какая-то. Палеонтологический музей.
Она вдруг перестала перечислять версии того, чем еще, по ее мнению, могла являться Кэр Анноэт, виновато глянула на Киэнна краешком глаз и, прикусив губу, отодвинулась за зыбкие пределы освещенного круга:
– Не надо было тебе со мной ложиться…
Вот же дерьмо! Только ее наивного раскаяния ему не хватало! Глупая, глупая девочка! Вот уж никогда не думал, что это будет такой пыткой!
– Я не хотела, чтобы… – продолжала лепетать она, – хотя, кого я обманываю? Хотела, очень даже хотела, но…
– Утешься, подменыш! – не выдержал Киэнн. – Это не ты меня использовала. Это я использовал тебя!
Темнота на мгновение онемела, и Киэнн даже успел подумать, что попросту бредит, и никого другого, кроме него самого, здесь нет, и в помине не было. Ну и чудесно, если так. Пусть Аинэке прикончит ее где-то еще, не у него на глазах. Все равно ведь прикончит, конечно…
А вообще, чего тебе так неймется? В первый раз, что ли? Большое дело – какая-то девушка-подменыш. Туда ей и дорога.
Но почему же так гадко на душе?
Наконец неровный голосок подменыша все же вернулся, но разом стал жестче и отчужденнее:
– И для чего же? Это что, такой извращенный эльфийский способ свести счеты с жизнью? Более простых не придумали?
– О, если б ты знала, как непросто свести счеты с жизнью эльфу! – хмыкнул Киэнн, все больше приходя в себя и даже пытаясь приподняться на локтях. Теперь он снова мог поймать взгляд злых прищуренных глаз, сверливших его из полумрака. – Бессмертие, все дела. На что только не пойдешь!
– Да что ты говоришь! – скривила губы она. – Спросил бы у меня, я могу подсказать сотню надежных средств.
– Выкладывай, самое время, – вздохнул он. – Можешь даже пособить, если охота.
«Все равно нам с тобой трындец, – вертелось у него на языке. – Гроб, могила, пиф-паф, моя детка пристрелила меня». Киэнн старательно прикусил свой не в меру болтливый язычок. Лучше уж ей не знать. И без того уже черт тебя дернул ляпнуть, мог бы и помолчать в тряпочку.
Хотя, может, оно и к лучшему. Сразу расставить все точки над i. И не морочить себе яйца.
И все же где-то глубоко внутри Киэнна снова кольнуло неясное сожаление. «Плакали мои чаевые, – перевел он себе на более понятный и знакомый язык. – И с пледом, небось, придется расстаться».
– Так где мы? – требовательно прозвучало из темноты. Похоже, подменыш снова осматривала место, в котором они находились. – Что это за хрень такая? Склеп? Крипта? Оссуарий? Костяная темница? Оэт-ак-Аноэт, мать твою?
Киэнн невольно вздрогнул от неожиданности:
– А ты о ней откуда знаешь?
– И в самом деле: откуда мне знать? – Она вновь появилась из темноты,