натуры. Когда на нас обрушивается горе, мы все становимся его рабами.
Максим жил в старом панельном доме постройки семидесятых годов прошлого века. Но в квартире был сделан современный ремонт. Прихожую от гостиной, объединенной с кухней, отгораживал книжный стеллаж. Внутри квартиры всего одна дверь – в спальню. Зона кухни располагалась в нише, обеденный стол отсутствовал. Это была квартира холостяка, успешного небедного одинокого мужчины, который принципиально не планировал обзаводиться семьей, да и ночующих гостей не жаловал. Поэтому дверь в спальню была стеклянной, а в ванную и в туалет можно было попасть только из спальни. Зато холостяк любил поваляться на диване перед телевизором. Громадный диван-царь занимал центральное место в комнате и наводил мысли о неге, уютном горизонтальном положении тела – словом, диван манил, обещал и гарантировал. Кресел по бокам дивана, которые обычны в меблировке гостиной, у Максима не было. На низком столике перед диваном валялись журналы и газеты, стояли чашки с присохшими остатками кофе. Поперек спинки дивана висело несколько галстуков и пара несвежих сорочек. На диване клубился мягкий плед, подтверждая мысль о том, что хозяин любит здесь расслабиться.
Максим показал Дине, где находятся удобства. Удобства были совмещенными – большая душевая кабина, раковина, утопленная в стильную тумбу, зеркало с полочками, унитаз, рядом с которым стояла газетница, набитая журналами. Дина мыла руки, смотрела на себя в зеркало. Лицо осталось прежним, а жизнь перевернулась.
Дина не часто сталкивалась по работе с Максимом. В прошлом году начальница болела, Дина ее замещала, несколько недель пришлось тесно общаться с Максимом. Он произвел на Дину впечатление крепкого профессионала, делового современного менеджера, но человека не теплого, сухого и отчасти сноба. Полная противоположность руководителю компании Игорю Леонидовичу, в сердечности и мягкости которого не было слабости и благодушия. Они, Игорь и Максим, составляли отличный руководящий тандем.
По наблюдениям Дины, все мужчины, абсолютно все, смотрят на молоденьких женщин-коллег по работе двояко, будто меняют контактные линзы. Первые линзы – деловые, появляются в обстановке обсуждения производственных проблем, принятия решений. Взгляд не расслабленный, а сосредоточенный, и половая как и прочая принадлежность собеседника в такой ситуации значения не имеет. Женщина, мужчина, негр, эскимос, марсианин – не важно, главное принятие верного решения. Но рабочий день не на сто процентов состоит из важных деловых моментов, и бессознательно, хотят того или нет, мужчины в расслабленном состоянии цепляют другие линзы – с радужной хитринкой. И взгляд становится неформальным, комплиментарно ласковым. Именно так большинство мужчин смотрели на Дину. Но не Максим. У него второй набор линз был с дефектом. Не только на Дину, но и на остальных женщин он взирал как пресыщенный набоб, который признает, что без мадамочек никуда не деться, но зависимость от них чисто физиологическая, и вообще они, женщины, стоят ниже на лестнице эволюционного развития. Странным образом его почти-презрение действовало провокационно возбуждающе на сослуживиц, он был желанным объектом для