обо мне, но тогда я не мог удовлетворить его; я не знал, что происходит. Возможно, сегодня я смогу сказать ему, что так я функционирую; что это причина, по которой я не такой, как все, – не то чтобы я утверждал, что это так, – так как вы все время беспокоитесь и хотите что-то с этим сделать. Но если вы не хотите ничего делать, то просто наслаждайтесь жизнью – такой как она есть. Возможно, если бы вы так жили, то у вас не было бы проблем.
Завтра, если кто-нибудь задаст мне вопрос, я рассмотрю эту ситуацию. Однако не у всех вопросов есть ответы. Существует ли Бог? Что такое блаженство? В чем цель и смысл жизни? Эти вопросы для меня не возникают; я их себе не задаю – это ваши вопросы. Но ответов на них нет. И что бы я ни делал, я не могу на них ответить. Когда вы будете в таком состоянии, вас не будут волновать такие вопросы или проблемы.
Не знаю… Еще слишком рано что-либо говорить. Но я вижу сложности в употреблении всей этой терминологии – будь то терминология Дж. Кришнамурти или индуистская терминология. Если вы это делаете, вы начинаете участвовать во всем этом религиозном балагане. Для меня все это вовсе не религиозно. Я бы не хотел употреблять религиозные слова, хотя описание религиозного ума подходит этому состоянию бытия. Но как только я применяю слово «религия», я уже создаю какую-то концепцию, и реакции будут другими. Но есть ли другой способ общения, без обсуждения темы религии? Мне предстоит это выяснить. Возможно, это станет ясным, когда мне придется разбираться с конкретной проблемой.
У. Г.: Существует история про жизнь Будды. Он путешествовал с места на место – возможно, как это сегодня делает Дж. Кришнамурти – и разговаривал с людьми. Он переезжал из деревни в деревню, иногда останавливался на постоялых дворах и говорил с людьми. Однажды на постоялом дворе он познакомился с человеком, который хотел стать монахом. Он заговорил с Буддой, не зная, кто он такой. Человек сказал, что Будда достиг нирваны, что он принимает людей в свою общину и что он сам очень хочет принять от Будды посвящение и стать монахом. Будда спросил у него, как он узнал, что Будда достиг нирваны. Человек ответил, что сам он этого не знает, но слышал от других, что он просветленный человек. А затем Будда спросил у него, сможет ли он опознать Будду как просветленного человека, если его увидит. Человек не был в этом уверен, а затем он понял, что, возможно, разговаривает с самим Буддой. Эта история поднимает вопрос о том, что вы не можете знать, достиг ли кто-то нирваны или является ли он просветленным. Но у вас есть эти идеи о том, что его лицо сияет, и тому подобном. Вам бы нужно увидеть каких-нибудь брахманов из Южной Индии.
У них такие сияющие, умные лица – некоторые из них действительно очень умны, – но в них нет никакой духовности; никакой духовной составляющей. Однако мы всегда представляем себе, что лицо просветленного человека должно быть необычайно. Мы представляем себе Будду с благостным лицом. Он был из Непала и у него было «деревянное», непроницаемое лицо. Это всего-навсего наша идея, создание статуй Будды с благостным лицом; всего-навсего наше воображение.