зачем сразу бить.
– Дослушай. Так вот, я тут подумала, все равно уже скоро мы выберемся из этого убожества, почему бы нам не перебраться тайком через забор во время тихого часа, все равно всем насрать, чем мы там занимаемся в своих комнатах. Да и тем более, до темноты мы успеем вернуться, как раз будет время ужина и об этом наверняка никто не узнает.
– Хм, а знаешь, это действительно заслуживало быть услышанным. В отличие от твоего обычного трепа, тут у меня даже появился интерес.
– И зачем я с тобой общаюсь…
– Ладно, когда думаешь идти? – спросил Рик.
– Сегодня.
– Ха, не, дорогуша, мне кажется, ты торопишь события. Типа, надо ведь все обдумать, спланировать, понимаешь?
– Да зачем, мы ведь не собираемся не возвращаться. Да и к тому же, это тут, совсем рядышком.
– Кроме «услышанных» слов, есть еще какие-то доказательства этого?
– О Боже, какой же ты занудный. Ты, когда выбираешь что надеть, так же долго все планируешь и анализируешь?
– Ну, учитывая мой гардероб, я лишен этой возможности.
– Короче, блин, сегодня я буду у тебя, а там уже по старинке спустимся из твоего окна и переберемся через забор.
– Повезло тебе, что моя комната не на третьем этаже…
В доме объявили, чтобы все разошлись по своим комнатам, когда как Рик и Мия уже были там, и только радовались этому сообщению. Собрав все, что может им пригодиться в рюкзак, взяв с собой пару батончиков, которые давались на обед, Рик потянул дверцу тумбочки, чтобы взять Армстронга. Он и сам не мог понять, почему мысль оставить его в комнате так его расстраивала и заставляла испытывать сильное чувство стыда.
– Рик, тебе же не девять, зачем ты его тащишь с собой?
– Я не знаю, не могу объяснить, но почему-то оставить его в момент, когда мы выйдем за пределы приюта, увидим больше, чем мы уже видели… Я хочу, чтобы и он испытал эти эмоции, это как-то по-предательски что ли.
– Я думаю, не стоит говорить, что это всего лишь кусок резины…
Рик не стал отвечать, понимая, что вопрос был риторическим. Да и не видел смысла пытаться ей объяснить свои чувства, он знал, что ей все равно не понять этого. Да и обижаться на подобные фразы он уже давно перестал. Армстронг был частью его жизни, как продолжение его тела. Подобная привязанность не исчезает со временем.
– Фух, вот мы и перебрались. Что дальше, котик? – спросил Рик, уже успев подустать, пока перелазил через забор.
– Так, если мне не изменяет память, нам надо идти в вон ту сторону. Видишь тот небольшой подъем? Я так полагаю, что за ним последует либо резкий спуск, либо провал. А это значит, что там речка, – сказала Мия, даже не пытаясь скрыть восторг.
– Да-да, хорошо, что ты полагаешь. Это внушает доверие. Ну ладно, пошли, идти нам еще как минимум минут двадцать.
Пробираясь сквозь деревья, лишь иногда нарушая тишину парой фраз либо громкими вздохами, Рик уже подобрался к утесу. Оглянувшись, он понял, что и Мия не сильно успела отстать. Еще только приближаясь к спуску, Рик молился, что спуск к реке будет