в Париж?! Рисуй здесь свежевыпеченный хлеб, рассвет на море, цветы в садах Ментона. Нет, не захотел! Вместо этого, малюет грязные переулки Парижа, и живёт впроголодь, потому что картины его никто не покупает. Эх, молодёжь!
Закончив работу, Ришар шёл на улицу, это было его время – в шесть часов утра город тих и спокоен. Он варил себе кофе, вдыхая его аромат, наслаждался тишиной, которвя продлится недолго. Его патиссери-бланжери находилась на улочке Марн, а чуть дальше, на улице Революции – мэрия, полицейский участок и школа. В провинциальных французских городках, люди, выходя из дома на работу, идут в бланжери, что бы выпить чашечку кофе с только что испечённым круассаном. Для этих целей на улице Ришар держал семь столиков, за которыми утром собирались учителя, полицейские и служащие мэрии. Здесь они обменивались новостями. Хотя какие тут могут быть новости?! Вечером эти же люди, включая самого Ришара, соберутся в бистро супругов Россаль.
«Болото!» – презрительно кривился Марсель, и уехал в Париж.
Ришар покачал головой, прогоняя грустные мысли, посмотрел на улицу. По ней шёл незнакомый парень лет двадцати пяти в джинсах и чёрном свитере. Увидев Лоранса, он направился к нему:
– Доброе утро месьё, – поздоровался незнакомец. Оглядев улицу, он спросил: – Скажите, как зовётся этот город?
– Что же ты парень путешествуешь без карты?! – усмехнулся Лоранс.
– Так получилось.
– Это город Ментон. А ты откуда?
– Я приплыл сюда из Алжира, меня зовут Омар Бадиф.
– Мой старший сын погиб в Алжире, – сказал Ришар Лоранс. Он поставил чашку с кофе на стол и тяжело взглянул на Бадифа: – Вы воевали за независимость от Франции, убивали наших парней за свою свободу, де Голь дал вам её. Чего же вы к нам лезете?!
– Я приплыл сюда, потому что я хараки, – ответил Омар.
– Кто это?
– Не все алжирцы были согласны с тем, что Фронт национального освобождения борется за независимость Алжира. Многие хотели по-прежнему оставаться заморской территорией Франции, – стал объяснять Омар Бадиф, – таких людей звали хараки. Они с оружием в руках воевали на стороне французской армии. Я сам лично не воевал, мы жили в городе Анаба, там, у отца была автомастерская. Мы с братом помогали ему. Когда французская армия ушла из Алжира, партизаны стали призывать народ покарать хараки за предательство. Я по делам ездил в Константину, а когда вернулся, увидел, что мастерскую и наш дом сожгли. Мать, отца и брата убили. Целый день я просидел в подвале своего дома. Там у нас была резиновая лодка, и я решил переплыть море. Набрал в канистру воды, спасибо соседу, выручил, дал немного консервов. Я сел в лодку и поплыл.
Хозяин бланжери протянул руку Омару Бадифу:
– Ришар Лоранс, – представился он. С любопытством посмотрев на парня, улыбнулся и спросил: – Страшно было в одиночку море переплывать?
– У меня остался небольшой выбор: либо зарежут, либо я утону в море. Честно говоря, раньше я не был истово верующим, но оказавшись в море, сильно уверовал в Аллаха. Даже слова