налетела на буфет и упала на колени.
Все тело было как ватное. Оглушенная, она, как ни странно, не потеряла способности ясно мыслить. Особенной боли она не чувствовала. Пока не чувствовала. Обычно, если она не шевелилась, он отпускал ей еще пару ленивых затрещин и унимался – перед ее безразличием его пыл быстро угасал. Но с этим пора кончать. Она попыталась встать. Оперлась руками об пол, уцепилась за край стола и заставила себя выпрямить ноги. Следующий удар как будто полоснул ей живот кинжалом, и она не сдержала крика. Кажется, он что-то ей сломал. Наверное, сейчас осколок ребра поднимается к сердцу. Может быть, это и правда конец…
Новый удар.
Твердо стоя на массивных ногах, он замахивался кулаком, чтобы пригвоздить ее к ковру. Она закрыла глаза и стала ждать. Но удара почему-то не последовало.
Она разлепила веки. Он смотрел на нее с выражением любопытной недоверчивости. Внезапно ее обожгла ужасная догадка – он понял, что она задумала. Она хочет, чтобы он ее убил. Но как он узнал? Из ее глаз хлынули слезы отчаяния. А ведь она никогда не плакала при нем.
Он улыбнулся. Теперь у нее не осталось сомнений. Он знает.
Собрав остатки сил, она бросилась на него. Он с легкостью отстранился, и она снова рухнула на пол.
– Ах ты, сучка, – пробормотал он. – Вот ведь сучка! Вот, значит, о чем ты мечтаешь. Самой сдохнуть, а меня чтобы упекли в тюрягу? Так, что ли?
Она с трудом повернула голову и посмотрела на него. Бешенство исказило его черты, заставив сузиться зрачки. У нее мелькнула надежда – вдруг он не совладает с собой. Несколько секунд она наблюдала, как он отчаянно борется с непреодолимым желанием размазать ее по стенке, наказать за преступные мысли. В его глазах бушевала ярость. Сейчас он ее прикончит.
В этот миг он краем глаза поймал в балконной двери свое отражение. Вылитый ковбой. Поборник справедливости. Захоти он – мог бы сниматься в кино. Мать как-то сказала ему, что он похож на Джонни Холлидея. Он отступил на шаг. Злоба отхлынула с его лица, опустившись куда-то внутрь, в печенки. На нем появилось расчетливое и почти веселое выражение. Она завыла. Все пропало. Она попыталась выговорить оскорбление пообиднее, но губы ее не слушались.
– Не думай, что перехитришь меня.
Он вышел, и она отключилась.
Когда она очнулась, то сквозь туман медленно возвращающегося сознания услышала, как он напевает, стоя под душем.
Она осторожно ощупала себя. Все тело болело, но, кажется, ничего не сломано.
Отныне он будет бить ее, контролируя силу каждого удара, расчетливо и методично. И никакой надежды, что однажды он ее убьет.
Ад, в котором она живет, не кончится никогда.
Глава 2
Вот уже две недели он ее не бил. Не потому, что ему не хотелось. Нет, он боялся ее. Ему понадобилось несколько дней, чтобы примириться с этой ужасающей в своей очевидности мыслью. Он приходил домой поздно, с каждым вечером все позже, и старался не оставаться с ней в одной комнате. Спал на диване в крошечной гостиной, перед телевизором. И очень много пил.
Долго